Гранат и Омела (СИ) - Морган Даяна

— Будет больно.

Его дыхание защекотало ей шею, покрывшуюся мурашками.

— Не страшно. Я готова.

Дамиан коснулся тряпицей одной из ран от звериных когтей, и она вздрогнула от боли. Он остановился и дал ей время продышаться, после чего продолжил обрабатывать спину с безумной смесью невозмутимого безразличия и мучительной осторожности. Ощущая, как кожа саднит вовсе не от настоя огнибая, а от ожидания, Авалон злилась на Дамиана. Если она окончательно не тронулась умом, ей не показалось, что между ними что-то происходило. Но она понимала: если срезать колючки с терна, его плоды не станут слаще — так и срезать с него веру не означало оголить порочную уязвимость, которую он прятал внутри. И все же она хотела попытаться. Прикрыв глаза и ощущая сухость во рту, она с усилием промолвила, размыкая запечатанные стыдом губы:

— Что хорошего в том, что я убила человека?

Она почувствовала, как Дамиан снова склонился к ней.

— Его не убью я, — низким голосом, полным вызова, сказал он.

Авалон открыла глаза. Ей захотелось посмотреть на Дамиана, увидеть буйство в его взгляде и последовать за ним — почему ее синяк так сильно его разозлил? Она развернулась. И то, как он стоял полуголый и дышал, будто у него под кожей скрытая глубокая рана, обдало низ ее живота горячей волной.

— Я же вёльва. Разве тебе не должно быть все равно, как со мной обращаются?

Ожидая ответа, Авалон перевела взгляд на его губы, и дыхание перехватило. Она помнила, как он обещал отправить ее на костер. А теперь ей смертельно хотелось, чтобы этими же губами, которыми клялся убить, он поцеловал ее.

— Мне не все равно, пока мы связаны обрядом сживления, — невозмутимо отозвался он и поднял руку, оттопырив мизинец, где едва виднелся шрам.

Авалон захотелось выбить из него этот спокойный тон.

— Лгун.

— Во мне много пороков, но ложь — твоя сила.

Из-за вспыхнувшей злости узел внутри нее развязался, и от пламенного чувства желания осталась только зола.

— Ты ничего не знаешь о моей силе.

— Ой ли? — Он дерзко вскинул бровь. — Я инквизитор. Разбираться в обманах вельв мое служение.

— В своем сначала разберись, — отрезала она раздраженно.

— Ваша Светлость, ваш муж хочет с вами поговорить, — раздался за ее спиной голос Хорхе.

Авалон вздрогнула от неожиданности. Она думала, что остальные еще спят. Дамиан перевел пристальный взгляд с гвардейца на нее и склонил голову набок. Ей показалось, будто он прожигает ее насквозь. Выражение его лица стало замкнутым и холодным, а потом он криво, пренебрежительно усмехнулся. Об эту усмешку можно было порезаться. В животе у нее остро защекотало.

— Да, да, Ваша Светлость, вам пора. Вас ожидает супруг, — едко произнес Дамиан и отвесил ей поклон наигранной учтивости. — В следующий раз вам не следует задерживаться наедине с двумя мужчинами. Даже учитывая, что один из них без сознания. Это может подмочить вашу репутацию.

Щеки Авалон вспыхнули. Задохнувшись от оскорбления, она развернулась и поспешила к выходу, боясь, что сейчас расплачется. Только ей померещилось, что они достигли перемирия, как он снова решил показать ей свое презрение. Уже почти вылетев из комнаты, она услышала голос Хорхе:

— Если синьор рей Эскана увидит, что ты хотя бы заглядываешься на нее, то пустит твою шкуру на новый переплет для книги, cane[1].

Авалон очень сомневалась, что Бас способен спустить шкуру с кого бы то ни было. А вот сам Хорхе от его имени — вполне, поэтому, ожидая очередного оскорбления от Дамиана, она специально замедлила шаг, чтобы предотвратить возможную драку. Но она совсем не ожидала взволнованности в его вопросе:

— Какой книги?

Не дожидаясь ответа Хорхе, Дамиан выскочил из комнаты и, не обратив на Авалон внимания, кинулся к Басу, который сидел за столом и перебирал какие-то листы. Налетев на него летней грозой, Дамиан схватил его за грудки и приподнял над столом. Стул с грохотом упал.

— Она у тебя? У тебя⁈

— Кто у меня? — Голос Баса сорвался на истеричные, тонкие ноты.

Авалон с тревогой огляделась. Симеона и Элеоноры в доме не было, а Хорхе со своей сломанной ногой едва ли мог защитить Баса, хотя и попытался доковылять до стола. Она остановила его и сама пошла вперед.

— Убери от него руки!

Она схватила Дамиана за кулак, пытаясь разжать пальцы. Он злобно зыркнул на нее и, перехватив теперь уже ее запястье, процедил:

— Она у тебя?

— Да о какой книге речь? — вспылила Авалон.

— Вёльвская книга, от которой зависит судьба Инира!

— Что? Да какая к Князю… — Авалон не договорила, потому что в памяти всплыл момент, о котором она успела забыть за событиями последней ночи — из футляра, где должна была храниться драгоценная мандолина, вывалилась книга, которую украл монстр.

Эта абсурдное поведение зверя обескуражило ее в моменте, но сейчас оно вдруг показалось невероятно важным. Тревожно важным. Пугающим. Дурное предчувствие наполнило ее мысли.

— Бас? — Она посмотрела на него с мольбой.

Скажи, что это просто книга детских сказок.

Бас виновато покосился на нее.

— Я украл ее из кабинета мадам Монтре. Она выглядела важной.

Авалон показалось, что Бас чего-то не договаривает, но она должна была его защитить перед Дамианом, ведь он сам не раз спасал ее от Филиппе. Да и в конце концов, они были супругами в глазах всех ликов Персены.

— Как у ведьмы могла оказаться книга, от которой зависит судьба Инира? — вызывающе спросила она у Дамиана.

— Это ты мне расскажи, вёльва, — процедил он. Его пальцы сильнее вдавились в ее руку. — Это вы наслали монстров на свадьбу! Вы их создали и ими управляете!

— Я тебе еще тогда говорила, что на них не работает магия! — взвилась Авалон, ощущая угрозу в этом жесте. — Разве тебя создали ведьмы?

Она увидела, как исказилось его лицо — удар, заставший его врасплох.

— Варес… Это был не сон? — вдруг неуверенно спросил он, отпустив их с Басом. Тот пошатнулся и едва не упал, но вовремя успел схватиться за стол.

— Какой сон?

Авалон удивленно посмотрела на Дамиана, которого, казалось, огрели по голове чем-то тяжелым. Он осел на стул. В тот же момент дверь распахнулась, и в дом ввалились запыхавшиеся старики.

— Что за крики? — Симеон быстро оглядел всех присутствующих и, не заметив драки, проковылял в середину комнаты.

— Падре, я действительно превратился в монстра? А Варес? — Дамиан поднял на старика полный паники взгляд. — И там, в пыточных тоже всех убил я?.. Почему на свадьбе… Или там тоже был я? Кто их… Кто создал меня?

— Всякому знанию свой час…

— Вы так и про помощь говорили! — вдруг вызверился Дамиан и вскочил. Авалон заметила алый цвет, растекшийся по темному меду его радужек. — Я хочу знать, что происходит!

Элеонора указала на вырванные страницы, валявшиеся на столе.

— Там истина. Хватит ли тебе смелости сунуть туда нос, щенок?

— Еще раз оскорбишь меня, вёльва, и я тебя выпотрошу! — прорычал Дамиан.

Голос его понизился, в него прокралась животная ярость, испугавшая Авалон. Для нее тоже все события позапрошлой ночи стали казаться какими-то нереальными, больше похожими на сон. Но то, какой яростью исказилось лицо Дамиана, убедило ее в том, что все случившееся правда, а не общий кошмар.

Симеон выступил вперед, загораживая Элеонору. Дамиан проследил за этим перемещением с таким презрением и разочарованием, что даже Авалон стало не по себе.

— Успокойся, мой мальчик. Мы узнаем всю правду. Доверься мне.

— Так же, как вы доверились этой полоумной старухе? Где вы были сейчас? Она промывала вам мозги? — Дамиан сделал шаг к Элеоноре. Глаза его побагровели еще больше.

Симеон покачал головой и предупреждающе вскинул немощную руку.

— Это время для объединения, мальчик мой, а не для того, чтобы позволять трещинам становиться глубокими безднами. Еще раз прошу тебя, Дамиан, успокойся! Мы не хотим, чтобы ты обратился прямо сейчас. Кто-то может пострадать. Это опас…