Вардаэсия - Линетт Нони
Все это Алекс восприняла в течение микросекунды, затем ее внимание последовало за Эйвеном, когда он убрал руку со щеки Кайдена и повернулся к ней лицом, предвкушение ясно читалось в его горящем золотом взгляде.
На долю мгновения внимание Алекс переключилось на Кайдена, когда тот со стоном упал на свои путы. Его лицо было таким белым, а губы почти синими, когда глаза наполовину закрылись. Он едва держался за сознание… Он едва цеплялся за жизнь. Но Алекс не хотела думать об этом… она не могла думать об этом.
— Эйлия, — сказал Эйвен, его голос был мягким, как сироп, когда он растягивал слово, двигаясь к ней со смертоносной грацией. — Мы снова встретились.
Алекс не отреагировала… ни на имя, которым он назвал ее, ни на его заявление, ни на убийство в его глазах.
— Я долго и упорно думал об этом моменте, — продолжил он, остановившись всего в футе от того места, где она стояла. — Эти последние недели, с тех пор как я узнал правду о тебе, мой разум был поглощен тоской, поглощен желанием увидеть выражение твоего лица, когда я забираю жизни всех, кого ты любишь. Когда я вытягиваю их страдания, точно так же, как ты вытягивала мои на протяжении тысяч лет.
Ей потребовалось все, что было в ней, чтобы не двигаться; не отступать от него или не призывать Аэнару, но вместо этого оставаться неподвижной, ее руки были сжаты в кулаки по бокам. Сейчас был неподходящий момент. Слишком многое было поставлено на карту… слишком много людей, о которых она заботилась, могли попасть под перекрестный огонь. Слишком много Заявленных Зелторов и одаренных людей, готовых прыгнуть и нанести необратимый ущерб по одной команде.
— Почти слишком прекрасно, что ты здесь, — продолжил Эйвен. — Почти слишком идеально, что ты именно там, где я хочу. Вопрос в том, кто будет первым?
Его взгляд метнулся к книжным полкам на стене, где ее друзья и семья выстроились в ряд в стиле казни.
— Это будут твои родители, которых ты так тщательно скрывала от моего внимания? — сказал Эйвен. — Или, может быть, Джордан, которого, как ты думала, ты могла украсть у меня?
Маркус вздрогнул при упоминании о сыне, движение в уголке глаза Алекс было таким быстрым, что она подумала, не показалось ли ей это.
— Или, может быть, Кайден должен быть первым, — размышлял Эйвен, — поскольку Сигна раньше узнал от твоих друзей, как много твой любимый парень значит для тебя. Моя связь с Делуцией только подтвердила это.
Из всех неуместных реакций Алекс могла бы поклясться, что видела краткие улыбки, промелькнувшие на лицах ее родителей, прежде чем их черты снова стали серьезными. Хотя она не хотела бы, чтобы они так узнали о ее новом статусе отношений, она отбросила эту мысль и сосредоточилась на том, как благодарна, что Сигна не вернулся в библиотеку с Эйвеном, Скрэгоном и всеми остальными Зелторами. Иметь в комнате одного читателя мыслей было достаточно плохо, не говоря уже о двух. Как бы то ни было, она понятия не имела, почему Маркус не выдал, что Ниида прячется в углу… и почему. Разум королевы не был защищен, что Алекс забыла учесть в своем плане. И все же Маркус хранил молчание.
— А еще есть принцесса, жизнью которой ты так охотно решила рискнуть сейчас, защищая, когда все это началось, — продолжил Эйвен, прерывая ее мысли. — Возможно, есть поэтическая красота в том, чтобы начать с нее, как это и должно было произойти много месяцев назад.
Отвечая на мысленный призыв, Д.К. стряхнула оцепенение, в котором пребывала с тех пор, как Эйвен в последний раз покинул библиотеку, и неуклюже подошла к нему.
Алекс наблюдала, ее кровь бешено закипала, когда он передал кинжал, и Д.К. снова крепко сжала его между пальцами.
Опасаясь, на кого Эйвен может приказать Д.К. нацелиться следующим, Алекс сказала:
— Тебе не нужно этого делать, Эйвен. Тебе нужна я, и никто другой.
— Ты права насчет этого, — сказал Эйвен. — Но прежде чем я убью тебя, я увижу, как ты будешь уничтожена, и это самый верный способ сделать это. — С мрачной улыбкой на губах он повернулся к Д.К. и сказал: — Когда-то ты была готова пожертвовать собой ради своей никчемной расы, Делуция. Пришло время довести это до конца.
И, не моргнув глазом, Д.К. поднесла кинжал к шее, прижимая лезвие к плоти.
В одно мгновение видение, которое видела Алекс, вспыхнуло в ее сознании, где Эйвен приказал Заявленной Д.К. покончить с собой. Обстоятельства теперь могли бы быть другими, но факты оставались прежними. И пока Алекс в замедленной съемке наблюдала, как маленькая капелька крови превращается в более глубокий порез, из глубины ее души вырвался крик.
— СТОЙ! — крикнула она Эйвену. — Останови ее, или твоя мать разделит ее судьбу!
Рука Д.К. замерла, кинжал глубоко вонзился в ее шею, но недостаточно глубоко… пока нет.
— Какая у тебя может быть причина для такого абсурдного заявления? — спросил Эйвен, явно забавляясь. Было очевидно, что он просто потакал ей, но Алекс было все равно, пока лезвие не вошло глубже в кожу Д.К..
В ответ Алекс подняла одну из своих сжатых в кулак рук и медленно разжала ее, обнажив свои шрамы — которых теперь было несколько — вместе со смешанной красной и серебристой кровью, которая засохла на ее коже. И, когда ноздри Эйвена раздулись, как по маслу, Ниида появилась на Валиспасе рядом с Алекс.
— Покажи ему, — приказала Алекс королеве, и Ниида с пустыми глазами раскрыла свою собственную окровавленную ладонь в качестве доказательства Прав Алекс на нее.
Эйвен недоверчиво прошипел:
— Нет.
— Если ты можешь Заявлять права на людей, которых я люблю, — сказала Алекс, указывая на Д.К., - я могу Заявлять права на людей, которых любишь ты. Только дурак будет играть честно против врага, который этого не делает.
С волной черного пламени Ваэварка появился в руках Эйвена, и Алекс в ответ призвала Аэнару, подняв перед собой Клинок Славы. Но Эйвен не ударил. Вместо этого он колебался, его нерешительность сказала Алекс больше, чем если бы он решил напасть. По крайней мере, тогда она бы знала, о чем он думает.
— Осторожнее, Эйвен, — сказала Алекс, когда его взгляд
