Путешествие Иранон (СИ) - Альсури Мелисса
Всё-таки нужен. Нужен ведьме.
Крохотная, едва теплившаяся надежда вспыхнула в груди так жарко, что даже еще один день на снегу показался легким испытанием.
Я хотел дождаться ночи с ясной головой, не впадая в дрему, не дрожа, как осиновый лист от страха, и зорким взглядом встретив новое испытание, но тело предательски слабело без еды, голод меня почти не тревожил, отражаясь лишь на общем состоянии, но сонливость намекала, что полумерами я не протяну так долго, как хотелось бы.
Тьма вступила в права без моего ведома, известив о себе самым неожиданным образом. Плечо резко прошибло острой болью, дернувшись и хватаясь за рану, я нащупал короткий клинок.
— Что за…
Рядом с ухом просвистело еще одно лезвие. В темноте, на пороге открытой калитки, что-то многообещающе блеснуло. Проснувшись за долю секунды, я схватил Деми в охапку и, пригнувшись под еще одним ножиком, рванул к забору, вжавшись в древесину и укрывшись за толстым столбиком ограды. Тонкая фигурка, почти такая же, как вчера: в тонкой ситцевой сорочке и с полотном рыжих волос — выглянула из-за ворот, не переступая запретную черту. С ее места метать оружие стало, мягко говоря, неудобно.
— Думаешь перехитрил меня, жалкий маг?
Свет Луны, лениво забравшейся на небосклон, чтобы посмотреть на мои мучения, выхватил из темноты нахмуренное лицо девушки. Определенно сестра вчерашней, пусть и младше, но, кажется, только опаснее.
Новый клинок пролетел совсем рядом, чиркнув по штанине. Следующий оказался вновь близко к голове, но для этого девица едва не упала за порог. Позволив себе некоторое ехидство, я поправил полы плаща и, усевшись поудобнее, повысил голос, чтобы нападавшая точно меня услышала:
— Ножиков-то хватит? Ночь длинная, смотри, как бы не кончились.
— Хва-атит, не беспокойся, а если не я, так сестра достанет.
— Я уж видел ее, ничего интересного, честно говоря, было бы чем хвастать.
Проверив плечо, я вынул лезвие и оторвал рукав самой нижней рубахи, им замотал рану, чтобы кровь перестала течь. Абы что, конечно, но уж помог себе, чем мог.
— Ту ты больше не увидишь, мерзкий червяк, а вот младшая…
— Младшая?
— Устроит тебе настоящие муки.
— А ты средняя, значит, ладно-ладно, так и быть, за всех отдуваться будет.
Очередной клинок пролетел мимо, выбив щепу из спасительного столба. Хмыкнув, я вновь съежился, оставив демона на коленях, и постарался уснуть, чувствуя, как постепенно замерзает мокрый рукав плаща.
Весь следующий день я провел один, гостей у ведьмы не было, и она сама всё еще скрывалась в доме. Где-то на заднем дворе слышались звуки колки дров, дым из кирпичной трубы щекотал нос и оставлял на снегу множество мельчайших черных точек. Голод уже значительно сжимал желудок, но до ночи я кое-как перебился остатками воды в фляге. Сил на то, чтобы встать и найти хоть что-то в повозке Иранон, не осталось, тяжелую голову поддерживала только ограда, ноги, затекшие от неудобного сна на холоде, едва разгибались.
Не знаю, что придумала нечисть, но и без их вмешательства эта ночь могла стать последней.
— Ты, поди, есть хочешь?
Звонкий девичий голос вновь послышался у калитки, стоило только последним лучам солнца спрятаться. Едва заметный ветерок игриво крутил снежинки в воздухе, легко пролетая по ведьминому двору и возвращаясь ко мне с запахом хвои, близкого моря и самое главное… сдобы. Сжимая в руках Деми и сверля взглядом расцвеченные звездами небеса, я чувствовал отчетливый аромат выпечки, свежей, еще горячей, явно сделанной рукой мастерицы, а даже если нет… три дня без еды скрасил бы даже кусок черствого хлеба. Живот в одночасье словно прилип к позвоночнику.
— Уйди-и…
— Не знаю, какие тебе нравятся, но тут есть с капустой, картошкой, творогом и кажется… с брусникой, точно! Опять начинка чуть вытекла, но сладко как, ужас. Мы эти ягоды сами собирали, целое ведро Геточке передали, таких крупных да сочных ни один деревенский не нашел бы.
— Боги.
Рот мгновенно наполнился слюной, я четко различал тонкий ненавязчивый запах запекшегося сиропа, какой бывает на румяных боках пирогов. Он ничуть не портил вкус, скорее наоборот, сулил надежду на сладкую, но неприторную начинку, тающую на языке.
Голова словно сама собой повернулась ближе к открытой калитке. Демон на коленях нервно завозился, посмотрев на меня жалобным взглядом. Он тоже был голоден, и я никак не мог ему помочь.
— А вот картофельные ватрушки у нас от местных, Гета терпеть не может возиться в огороде, но ей все равно приносят всё самое лучшее. Творог тот же, жирный такой, хоть ложкой мажь, а с сахаром или, например, с молоком, такое чудо на завтрак, сытный, мягкий. Васька постоянно его ест, помню, поначалу даже отбирать приходилось. Ему только дай волю, всю крынку сметаны съест в один присест, хоть пол литра, хоть литр, хоть три. Приходится приходить к ведьме пораньше, чтобы первой выцепить себе хотя бы пару ложек, с блинами там или с оладушками. Они такие ажурные и пышные у Васьки выходят, всей деревне на зависть. Каждые праздники его просят наготовить хоть немного для детишек, а они уже сами конвертики складывают с яйцом, фаршем, рыбой, но мне больше нравится смешивать сметану с повидлом или вареньем. Идеальное сочетание — и не слишком сладкое, особенно, когда варенье малиновое. Ох, обожаю малиновое варенье, Гета его специально для праздников варит в конце лета, и весь дом пахнет сладко-сладко. Пенка, конечно, достается мне.
— Да заткнись ты уже, я прошу тебя!
Закрыв уши ладонями, я мучительно ощущал, как желудок скручивает от голода и боли, пока тварь у ворот будто нарочно не заканчивала трещать.
— Так а чего стесняешься, у меня тут всё есть. Мом готовить учится, пирогов напекли на всю деревню, одного теста было целое ведро, а готового только мне дали едва не таз. Иди сюда, я не жадная, поделюсь.
— Отстань от меня! Вон!
— Ну эй… не ругайся…
— Уйди!
Нетерпеливо перебирая лапами, демон тихо заскулил, пряча нос мне под руку. Запах еды сводил с ума, манил и околдовывал не хуже самой мощной магии. Ноющая, жгучая боль растекалась от желудка к горлу, подталкивая сдаться и променять жизнь Иранон на пару пирожков от чудища.
— Если не нравятся такие, я могу попросить простых улиток с корицей, их немного, но уверена, с тобой поделятся.
Не выдержав, я подхватил из снега ножик с прошлой ночи и не глядя бросил его в сторону калитки. Не попал, конечно, но девица в воротах взвизгнула и наконец-то отпрянула от прохода.
- Ой… ну и ладно. Сама все пироги съем! И кисель весь выпью! Ничего тебе не оставлю.
— Да подавись.
Прячась поглубже в плащ, я вновь обнял Деми с облегчением слушая, как мучительница собирает вещи и возвращается к дому. Крохотная толика радости застряла в сердце словно заноза, но тело, всё еще голодное и ослабшее, предательски продлило терзание. Носа всё еще касался сладкий запах выпечки, то ли оставшийся на прощание от девицы, то ли мнимый, порождаемый собственным разумом.
Я тщетно пытался вновь заставить себя уснуть, обещал себе все блага жизни за это, напоминал, как славно не чувствовать ни боль, ни холод во сне, но взбудораженное сознание раз за разом подбрасывало в памяти наши уютные вечера с Иранон и ее вкуснейшей едой.
— Когда-нибудь, когда-нибудь я смогу это повторить, правда Деми? Наша кудряшка еще испечет нам яблочную шарлотку, и творожником угостит, надо лишь потерпеть, подождать и мы обязательно встретимся.
Тихий жалобный скулеж стал мне ответом. Став котом, демон юркнул под рубаху, позволив мне обнять колени и полностью спрятаться под плащ. Сон не шел, сил на отдых не нашлось. Всё время до утра я провел в воспоминаниях о коротком путешествии с Иранон, будто душой мог вернутся в то время, и снова оказаться рядом.
В какой-то момент, грёзы казались настолько реальны, что я не смог отвлечься на хлопок двери дома и очнулся только когда голос ведьмы строго прозвучал прямо над головой.
— Ты еще не ушел?
