Грозы и звёзды - Оливия Вильденштейн
Когда я проснулась сегодня утром, я решила, что сегодня будет хороший день, и поскольку мы сами были архитекторами своего настроения, сегодняшний день обещал быть просто потрясным.
Аромат кофе с молоком и пекущегося хлеба окутал меня, как только я вошла в ресторан. Майлс стоял за барной стойкой и был единственной живой душой в зале в этот ранний час. Не считая поваров, которые, как я предположила, уже стояли у плит и готовили воскресный завтрак.
— Что это так вкусно пахнет?
Я закинула тяжёлую сумку на барный стул и села на другой стул, стоящий рядом.
— Пожалуйста, скажи мне, что твоё приглашение на кофе подразумевает также и завтрак.
Майлс, стоящий у раковины, моргнул несколько раз, словно ему что-то попало в глаза, после чего выключил воду, вытер руки о кухонное полотенце и потёр свои подергивающиеся глаза.
— Ты в порядке?
Это был глупый вопрос, учитывая какими красными были белки его глаз. Недостаток сна и беспокойство определенно сделали своё дело.
— Я приготовил для тебя мокко.
Он поставил передо мной высокий стакан, в котором слоями были налиты кофе и молочная пенка, посыпанные какао-порошком.
— Спасибо.
Мне было не особенно важно какой кофе пить, но я обычно предпочитала чёрный. Не то, чтобы Майлс это знал.
Я сомневалась, что даже Лиам знал об этом.
От одной мысли о нашем Альфе, моё настроение испортилось, поэтому я попыталась стереть его имя из своей головы и, поднеся напиток к губам, наполнила свои поумневшие внутренности сладостью и теплом.
— М-м-м. Очень вкусно.
Майлс всё смотрел и смотрел на моё лицо, после чего отвёл взгляд и покачал головой.
— Рад, что тебе нравится.
Ого. Бедный парень был не просто уставшим.
Я отпила ещё кофе.
— Майлс, Бейя и Нэйт помирились.
Он взглядом впился в мои глаза с такой силой, что мне показалось, что мои глазные яблоки вдавились внутрь.
— Ты говоришь это только для того, чтобы я…
Он несколько нервно потёр шею.
— Пожалуйста, не ври мне, Никки.
— Не ври? Я не вру.
Его острый кадык дёрнулся.
Я обхватила руками тёплый стакан.
— Я клянусь, Майлс.
Он закрыл глаза и сжал переносицу.
— Он собирается полететь за ней в… где, там она сейчас? В Камбодже? Или Бутане? Или опять в Южной Корее у нашего троюродного брата?
Я пожевала губу, после чего отпила мокко, чтобы потянуть время и решить, как ему ответить. В конце концов, я решила сказать правду.
— Нет.
Его веки приподнялись.
— Они помирились по телефону?
Как бы я хотела рассказать ему правду, но поскольку я не могла этого сделать, я сказала:
— Да, — а затем смысла горькое послевкусие своей лжи ещё одним глотком кофе.
Он фыркнул и схватился за край барной стойки. Мышцы на его руках, напоминавшие тугие канаты, сдвинулись.
— Позвони ей прямо сейчас, и она подтвердит.
— Я бы ей позвонил, но, несмотря на то, что я не тот кусок дерьма, что порвал с ней, Бейя не отвечает на мои звонки.
— Эй, — я с силой поставила стакан на столешницу. — А вот это было уже неуместно.
— Неуместно?
Он оттолкнулся от бара, и его тело завибрировало под воздействием коктейля из гнева, стресса и усталости.
— Да. Неуместно.
Я вскочила на ноги.
Пол показался мне таким мягким.
Я протянула руку и схватилась за барную стойку, чтобы удержать равновесие.
— Именно Бейя испортила их отношения. Не мой брат.
Он уставился на меня своими прищуренными покрасневшими глазами.
— Я пришла, чтобы рассказать тебе хорошую новость, а не слушать, как ты оскорбляешь мою семью.
Я потянула руку к сумке. Но вместо того, чтобы схватить мешковатую кожаную ткань, мои пальцы прошли сквозь воздух и ударились о соседний стул.
— Что ты сделал…
Залитое солнцем помещение завертелось вокруг Майлса.
Барная стойка начала крениться всё больше и больше, а затем её вес потянул меня вниз.
Вниз.
Вниз.
Осознание того, что Майлс должно быть подсыпал мне что-то кофе, пришло ко мне в тот самый момент, когда я впечаталась в паркетный пол.
ГЛАВА 57
Я почувствовала привкус соли и меди, а потом опилок.
Вокруг витал запах сосен и влажного ледяного воздуха.
Я резко очнулась.
В глаза ударил солнечный свет. Но, несмотря на то, что они заболели, я не стала их закрывать. Я несколько раз оглядела помещение и, наконец, поняла, куда меня привезли.
Ветхое вельветовое кресло.
Ещё более ветхий стол.
Неподходящие друг другу предметы.
Майлс накачал меня наркотиками, чтобы привезти в коттедж Бейи? Что с ним, чёрт побери, было не так? Гнев начал пульсировать за моими веками. Я попыталась подняться, но этот урод связал запястья у меня за спиной. То же он сделал и с моими лодыжками.
Сжав зубы, я потянула руки в разные стороны, чтобы порвать скотч, но он так крепко обмотал меня им, что было удивительно, что кровь всё ещё поступала к кончикам моих пальцев. Я раздражённо зарычала, а затем призвала свою волчицу и приказала ей выйти наружу и сменить моё слабое человеческое тело.
Как бы сильно я не тянула за нить, соединяющую две мои сущности, из моих пор не начала появляться шерсть, клыки не заострились, а ногти на ногтевых пластинах не начали загибаться, превращаясь в когти.
Гнев сменился страхом, и по моей коже пробежала дрожь, потому что был лишь один способ заставить оборотня оставаться в человеческом обличье — «Силлин». Майлс не только знал, кем я была, но и знал, как сделать меня слабее.
Но как?
Что именно он планировал сделать? Использовать меня как рычаг воздействия, чтобы вернуть свою сестру?
Я прислушалась к голосам, к сердцебиениям. И уловило одно.
Нет. Не одно…
Два.
Медленное сердцебиение человека — Майлс — и быстрое сердцебиение волка.
Теперь было понятно, как он узнал, кем я была: должно быть, его просветил его приятель-волк. А теперь мне надо было понять, кем был этот приятель. Я была не из тех, кто ждал, когда всё случится само собой, поэтому я раскрыла рот, который он не стал заклеивать скотчем — видимо, потому что не было смысла затыкать меня, когда нас окружали деревья, озеро и снег на много километров вокруг. Я даже не была уверена в том, что мой волчий вой могли услышать в поселении.
— Майлс? — прохрипела я. — Майлс?
