Лиза Смит - Возвращение: Наступление ночи (пер. Lidenn Husid)
Кэролайн начала подражать Мисао, целуя щеку и ухо Шиничи. – Я здесь впервые, – сказала она кокетливо. – Я действительно не знаю, что ты хочешь, чтобы я выбрала.
– Глупая Кэролайн. Естественно, то как она ум… – Шиничи внезапно был задушен крепкими объятьями и поцелуем сестры.
Кэролайн, очевидно желая привлечь внимание к выбору, что ей предстояло сделать, даже не понимая его предмета, обижено сказала: – Хорошо, если ты не говоришь мне, я не могу выбрать. И вообще, где Елена? Я нигде ее не вижу! – Она собиралась продолжить свой каскад, но Деймон скользнул к ней и прошептал что-то на ухо. Тогда она снова улыбнулась, и они оба посмотрели на сосновую рощу, окружающую пансион.
Это был второй приступ замешательства у Елены. Но Мисао уже говорила, и это потребовало полного внимания девушки.
– Везет же! Тогда выберу я. – Мисао наклонилась вперед, заглядывая через край крыши на людей внизу. Ее темные широкие глаза, подводили итог возможностей в том, что было похоже на полную зачистку. Она была настолько деликатна, мила, когда в темпе приподнималась на носочках думая. Ее кожа была настолько прекрасной, а волосы такие темные и глянцевые, что даже Елена не могла отвести от нее взгляд.
Тогда лицо Мисао засветилось, и она заговорила. – Растяните ее на алтаре. Ты привез некоторых из своих гибридов?
Последнее было не столько вопросом, сколько взволнованным восклицанием.
– Мои эксперименты? Конечно, дорогая. Я же говорил тебе. – Ответил Шиничи и добавил, смотря в Лес. – Двое из вас… э-э, мужчина… и старовер! – И он щелкнул пальцами. Было несколько минут путаницы, люди окружающие Бонни были поражены. Они пинались, бросались на землю, топтали, и сокрушались, поскольку боролись с тенями. И затем существа, чьи ноги волочились перед ними, шаркая вышли вперед. Они окружили Бонни с обеих сторон, удерживая ее, вяло висящими тонкими руками.
Гибриды были отчасти мужчинами, отчасти деревьями с полностью ободранными листьями. Если они были сотворены, то кто-то специально сделал это так, чтобы они выглядели гротескными и асимметричными. У одного из них была изогнутая узловатая левая рука, которая свисала к ногам. А правая была толстой бугорчатой, и доставала только до талии.
Они были отвратительными. Их кожа была подобна хитину кожи насекомых, но намного более ухабистой, с сучками и всеми аспектами коры на ветвях направленных наружу. Они были косматыми, и казались незаконченными в некоторых местах.
Они были ужасающими. Их конечности были искривлены. Они шли, волоча ноги вперед как обезьяны, их тела увенчивали подобные деревянным карикатурам человеческих черт лица, над которыми спутывались тонкие ветви, торчащие под странными углами. Они были просчитаны при сотворении, для полного соответствия существам из кошмаров.
И они были голые. На них не было ничегошеньки, чтобы замаскировать ужасные деформации их тел.
Потом Елена действительно знала, каким будет террор, когда два шаркающих существа хромая, понесли Бонни к некому алтарю, которым служил отесанный пень. Они положили ее на него и начали срывать все то множество слоев ее одежды неуклюжими, тощими палкообразными пальцами, которые сломались с треском, когда порвалась ткань. Казалось, их совершенно не заботило то, что они сломали пальцы, пока задача не была выполнена.
А затем еще неуклюжее, они использовали куски разорванного полотна, чтобы привязать распластанную Бонни к четырем шишковатым колам, которые они с треском оторвали от собственных тел. Гибриды вбили колья в землю вокруг пня четырьмя мощными ударами толстой палки.
Тем временем, из дальней тени, третий человек-дерево двинулся вперед. И Елена увидела, что это был, бесспорно, безошибочно мужчина.
В какой-то момент Елена заволновалась, что Деймон может сорваться. Сойти с ума, развернуться и атаковать обоих духов-лис, разоблачая свою истинную преданность. Но его чувства к Бонни очевидно изменились, с тех пор как он спас ее от Кэролайн. Он фигурировал совершенно расслабленно рядом с Шиничи и Мисао, бездельничая и улыбаясь, даже говорил что-то, что заставляло их смеяться.
Внезапно в Елене что-то, словно оборвалось. Это не была тревога. Это был полномасштабный террор. Деймон никогда не выглядел таким естественным, таким гармоничным, таким счастливым с кем-нибудь, каким он был здесь с Шиничи и Мисао. Они не могли изменить его, это не возможно, она пыталась убедить себя. Они не могли завладеть им снова так быстро, не без нее, Елена знала…
Но когда ты показала ему правду, он был несчастен, шептало ей сердце. Отчаянно несчастным и несчастно отчаянным. Он мог потянуться за одержимостью, как неповинующийся алкоголик тянется к бутылке, желая лишь забвения. Если она знает Деймона, он охотно пригласил темноту обратно внутрь.
Он не смог выстоять стоя на свету, думала она. И вот теперь, он в состоянии смеяться даже над страданиями Бонни.
И с чем она сейчас осталась? С Деймоном перешедшим на другую сторону, уже не союзником, а врагом? Елена начала дрожать от гнева и ненависти, да, и страха, тоже, поскольку она рассмотрела свое положение.
В одиночку бороться против трех сильнейших врагов, и их армией деформированных, бессовестных убийц? Не говоря уже о Кэролайн, чирлидере зла?
И точно в подтверждение ее страхов, словно показывая ей, насколько в действительности малы ее шансы, дерево, за которое она цеплялась, казалось, внезапно отпустило ее. Елена практически свыклась с мыслью, что упадет, вращаясь и крича, всю дорогу к земле. Все за что она пыталась ухватиться руками и ногами, тут же исчезало, и она спасла себя только безумным и болезненным карабканьем через острые сосновые иглы к рельефной, темной коре.
Ты теперь человеческая девочка, моя дорогая, казалось, говорил ей сильный смолистый запах. И ты по уши в Силе нежити и магии. Зачем бороться? Ты проиграла прежде, чем начала. Сдайся сейчас, и не будет так больно.
Если бы говорила какая-то личность, пытаясь вбить эти слова в голову, тогда возможно, вызов вспыхнул бы от кремния в характере Елены. Но вместо этого появилось чувство, внезапно пришедшее к ней с аурой обреченности – знание о безнадежности ее дела, и неадекватности ее оружия. Это словно окутало ее так нежно и так неизбежно, как туман.
Елена склонила пульсирующую голову к стволу дерева. Она никогда не чувствовала себя настолько слабой, настолько беспомощной или настолько одинокой, не такой какой она была проснувшись вампиром. Она хотела Стефана. Но Стефан был не в состоянии победить этих троих, поэтому она возможно никогда не увидит его снова.
На крыше происходит что-то новое, устало осознала Елена. Деймон смотрел вниз на Бонни лежащую на алтаре, и его выражение было раздражительным. Белое лицо Бонни было решительно обращено взглядом в ночное небо, словно она отказывалась больше плакать или снова просить.
