Багряный декаданс (СИ) - Анастасия Солнцева
Плечо больше не болело и по ощущениям, выздоровела я еще пару дней назад, но никто не желал принимать это во внимание. От виде четыре стен, потолка, недоступной для меня террасы, наглухо заблокированной магией, и одних и тех же лиц мне было уже тошно. А еще предыдущей ночью Сатус вопреки обыкновению не пришел, и мне очень хотелось знать, почему.
Натянув платье, оставленное кем-то из прислуги на постели, я подошла к двери и постучала.
Очень странно было колотить в створку изнутри, но я была уверена, что меня не только услышат, но и правильно поймут. Дверь отворилась, пропуска Сиджеру, уже знакомого мне стражника.
Мужчина традиционно поклонился, как кланялись здесь вообще все, приложив раскрытую ладонь к области сердца, и выжидающе поднял брови.
— Могу я выйти из спальни? — очень вежливо поинтересовалась, сохраняя на лице чуть глуповатую улыбку, очень стараясь выглядеть не как человек, который что-то задумал.
— Если наследник разрешит — да, — невозмутимо ответил Сиджеру.
— А как мне узнать, разрешил он или нет, если его здесь нет? — и я развела руками, указывая на пустоту спальни и отсутствие в ней принца.
— Он придет, и вы спросите у него, — стараясь не особенно откровенно потешаться надо мной, ответил Сиджеру.
— Но это будет потом, а мне надо сейчас.
— К сожалению, я не могу вам ничем помочь, принцесса, — повторно поклонился мне мужчина. — Я не имею таких полномочий. Кроме того, выход из спальни заблокирован для вас магией принца. А блоком может управлять только он.
— А вы могли бы сходить к нему и попросить прийти сюда? — я сложила брови домиком, а губки — бантиком. — Пожалуйста, мне очень надо.
— Я не знаю, где он, — стоял горой Сиджеру.
— Так, может, поищете? — тонко намекнула я.
Стражник задумался на миг, после кивнул и покинул меня.
Прошла минута, другая, третья. Потом, по ощущениям, полчаса, час. А я все топталась вокруг постели, не зная, куда себя деть и изнывая от давления стен на мозг. В конце концов, не выдержала и решила открыть проход. По крайней мере, так я хотя бы могла привлечь внимание демона, ведь теперь он точно знал, когда я пыталась войти в межпространство. Более того, мог этим управлять. У меня были сомнения по поводу таких его новых возможностей, но, скорее всего, все дело было в кулоне.
Открыть проход оказалось неожиданно легко, может быть, потому что я сосредоточилась не на самом процессе, а на мыслях о Сатусе, думая, где он, чем занимается и почему так надолго оставил меня одну. Его образ не покидал мои мысли, когда я устремилась дальше, нащупывая выход. Я не знала, где хочу выйти. Я просто хотела оказаться рядом с ним. И это сработало.
Но радовалась я недолго и преждевременно, потому что сразу узнала купол из крупных зеленых листьев, аромат фиолетовых цветов и вид на клочок виноградной долины, протянувшейся поодаль.
Накатило непривычное чувство дежавю. Как будто точно такая же ситуация со мной случалась раньше, когда-то очень давно. А потом я поняла — дело было не в ситуации, дело было в голосе.
Мамином голосе.
Безошибочно я могла узнать его в любой ситуации и в любом состоянии — это мягкое нежное звучание и кроткую улыбку, которая скрывалась за всем, что она говорила, ласково, понимающе и заботливо. Она могла стать тихим прибежищем для любого, могла сотворить чудо одной лишь силой своей безграничной доброты и это отчетливо считывалось со всего, что она делала. Мама, которую я помнила, была безраздельным светом, почти иконой, на которую я продолжала молиться.
Но сейчас ничего этого не было.
Сейчас все было по-другому.
— Это — целиком твоя ошибка, — веско заявила мама, а я сжалась, скользнула влево, скрываясь и держась поближе к зарослям, из которых однажды появилась неведомая кровожадная зверушка, вспоровшая принцу ногу.
— Моя? — запальчиво удивился Сатус. — Я тебе напомню, что наша встреча случилась твоими стараниями!
— Да, и ты должен был сделать так, чтобы Мира помогла нам! — скороговоркой подтвердила мама. — Мы с тобой в одной лодке и оба хотим избавиться от Луана! Я просила следить за Мирой, но так, чтобы она ничего не узнала! Я не просила влюбляться в неё!
— Поздно, — устало и даже чуть примирительно вздохнул Тай.
— Вижу, — проворчала мама. — У неё на шее твой брачный кулон.
— Теперь мы связаны, — в голосе демона звенела сталь. — Навсегда.
— Еще можно все изменить! — торопливо воскликнула мама. — До первой брачной ночи…
— А с чего такая уверенность, что она еще не состоялась? — с грубой насмешкой перебил Сатус.
— Потому что я вижу твое лицо, — смело заявила мама. — На нем оттенок трагедии. Ты не понимаешь, как кто-то мог отказаться от тебя. И ты разрываешься между двумя желаниями — получить свое, принадлежащее тебе по праву, и страхом окончательно оттолкнуть Миру попыткой применить силу. А еще я знаю, что ты топчешься на месте. Если бы она уже стала твоей, ты бы обрел все то, чего так долго добивался — полный контроль над ней.
— Судишь по собственному опыту? — хмыкнул Сатус без удивления, кажется, слова мамы его даже несколько забавляли. А дальше жестче: — Благородство — переоцененная благодетель. И я не так великодушен, как тебе кажется.
— Да, ты истинный сын своего рода, — это заявление могло бы показаться комплиментом, но таковым не являлось, скорее, наоборот. — И очень похож на Луана.
— Отвратительное сравнение, — начал раздражаться Сатус. Ни его, ни маму я не видела, лишь слышала.
— И все же ты идешь тем же путем, что и он.
Демон некоторое время молчал, а после сделал неожиданное признание:
— Ты знаешь, что Мира встречалась с Шай-Леей?
— Да, знаю. Но она ничего ей о нас не рассказала. Можешь не переживать. Мира не знает, что мы знакомы.
— А Шай-Лея была хитрой старушенцией. Так ловко служить всем троим и одновременно не быть верной до конца никому. Это особый талант… Ты уверена, что она не проболталась перед смертью?
— Мира бы мне сказала. Я знаю свою дочь, даже если не я её растила.
— Верно, её растил Луан, — едко заметил Сатус. — И кто знает, какие мысли и желания он вложил в её светлую головку.
— Нервничаешь?
— Она принадлежит ему в большей степени, чем тебе или даже мне. Она его дочь, пусть не по крови, но именно он воспитал девчонку. Воспитал так, как сам того желал. И никто не мешал ему лепить из неё то, что хочется. Она тебя знала сколько? До недавних пор она с трудом могла
