Багряный декаданс (СИ) - Анастасия Солнцева

— Когда боль вернется, я буду рядом, — пообещал он, целуя в шею, вынуждая меня непроизвольно закусывать губу. А после неожиданно и без перехода спросил строго:

— Ты меня любишь?

Я затаилась, забегав глазами вокруг, пока не увидела наше общее отражение в зеркале в окружении розоватого свечения, придающего сказочную таинственность. Сильный рослый демон, про которой я порой забывала, насколько он большой, особенно в сравнении со мной, с влажными черными волосами, падающими на породистое лицо и маленькая, ставшая слишком худой и слишком бледной я, с почти прозрачной кожей и глазами потерянного олененка. Шмыгнула носом, пытаясь стереть это выражение. А вот взгляд был совсем чужим, не моим — со взрослой усталостью, за которой скрывалась безнадега. Была ли она моей или просто вплелась в хаос моих собственных эмоций, являясь эхом чьей-то давно закончившейся жизни — я уже и сама не знала.

— Мира… девочка моя…, - костяшки пальцев скользнули по щеке, сталкивая с алчущим, ультимативным взглядом. — Ответь мне.

Его голос выжигал каждый мой нерв. Его взгляд резал вены, словно лезвия. Его любовь клеймила, истощала, плавила.

Я аккуратно выбралась из его объятий, и отодвинулась, чтобы смотреть на него прямо, после чего ответила:

— Нет.

— Это не правда, — просипел демон, бледнея.

— Не важно, — грустно улыбнулась я. — Важен только мой ответ.

Повисло тяжелое вымораживающее молчание.

— Думаю, я узнал достаточно, — с горестной, изможденной усмешкой, которая была скорее насмешкой над самим собой, проговорил Сатус.

И встал.

Я пискнула, словно маленькая девочка, инстинктивно зажмурилась, отвернулась, а для верности еще и глаза закрыла ладошками.

К счастью, заметить я успела только одно — густую пену, покрывающую тренированное, отлично развитое тело, сплошь мускулы и превосходство.

Вновь колыхнулась вода, Тай вышагнул из ванной, а после до меня донеслось:

— Открой глаза, Мира, — потребовал он. — Открой и посмотри на меня.

Я остервенело потрясла головой.

— Я хочу, чтобы ты увидела меня.

Я прижала голову к коленям, закрывшись сверху руками, задрожав от макушки до пят.

— Открой глаза, Мира! — жестко приказал принц и схватился за мои руки в попытке заломить их назад. Что-то хрустнуло в предплечье и тело объяло агонией ломающегося сустава и раздираемых мышечных тканей.

Я закричала, а после погрузилась в состояние прострации. Я не потеряла сознание, но оказалась ошеломлена настолько, что реальность прогнулась, сдвинулась куда-то в сторону, а вместе с ней сдвинулось что-то в моей голове. Разрушающая боль исчезла так же внезапно, как и появилась, а вместо неё пришло оцепенение.

Одним сильным движением меня выдернули из воды, прижали к груди, горячей и твердой, и со смазывающей весь окружающий мир скоростью понесли куда-то. Отчаянный вздох, завершившийся хриплым рокочущим рычанием — и я уже лежу на хорошо знакомой постели в хорошо знакомой спальне. Заторможено смотрю в потолок вытаращенными глазами, а на до мной склонился странный мужчина.

Он был абсолютно лысым, ресницы и брови тоже отсутствовали, что придавало его облику некоторую инопланетность. Неестественно вытянутый череп, похожий на яйцо, был украшен витиеватыми синими линиями, сбегающими по обе стороны худой шеи и скрывающимися под простой светло-бежевой одеждой, напоминающей средневековую рясу. Но сильнее всего поражали черты его лица. Они были похожи на сотню ликов, и в то же время его будто бы не существовало вовсе. Каждый раз возвращаясь взглядом к его лицу, я видела нового человека. Человека, которого не было.

Пока я исследовала этот феномен, с трудом ворочая вялыми мозгами и прорываясь сквозь подрагивающую пелену, периодически падающую и скрывающую собой спальню, за окном которой уже копилась ночь, лысый быстро и ловко ощупывал мое плечо.

— Перелом со смещением, — заключил безликий человек. — Осколок кости попал в кровоток и под воздействием сокращения мышц дрейфует в сторону сердца. Вокруг места повреждения обширное кровотечение.

— Но ты можешь это исправить? — прозвучал сдавленный голос Сатуса откуда-то сбоку и что-то с силой сдавило мою ладонь.

— Могу, — сдержанно ответил лысый и, кажется, он был здесь единственным, кто сохранял хладнокровие. — Но стоит ли? Это вторая опасная травма за короткий срок. Она не успела стать вашей женой, а уже дважды оказалась на грани гибели. Вам следует вспомнить о самоконтроле, мой принц. Быть дисциплинированными и сдерживаться, даже если очень трудно… если только вы не желаете отправить её в последний путь раньше срока.

— Не указывай мне! И просто вылечи! — рявкнул наследник.

— Стоит ли лечить то, что вы с таким упорством пытаетесь уничтожить? — иронично поинтересовался безликий.

— Заткнись! — продолжил срываться на нем демон. И я впервые была свидетелем такой эмоциональной реакции Сатуса. Обычно, чем злее он был, тем спокойнее и ядовитее становился.

— Вы мучаете то, к чему испытываете интерес, — невозмутимо продолжил мужчина. — И в другой ситуации мне было бы абсолютно все равно. Но сейчас страдает не только она. Причиняя боль ей — вы разрушаете себя.

Чужие пальцы легли на мой лоб, кровь оглушающе загрохотала в ушах, и тьма поглотила меня. Я успела лишь подумать о том, что безликий прав — такими темпами, с которыми мое тело обзаводилось новыми травмами, оно долго не продержится.

Глава 37

Три дня и три ночи я пролежала, практически не вставая. Много спала, не зная, чем еще можно заняться, когда все вокруг только и делают, что бдят. Периодически рядом почти неслышно появлялась Бехар. Аккуратно приподнимая мою голову над подушкой, она подносила к моим кубам емкость с отполированными гладкими холодными краями, в которой шипело нечто жидкое со сладковатым фруктово-ягодным ароматом и заставляла выпить, нашептывая что-то на незнакомом наречии. Тай возвращался исключительно глубокой ночью, практически сразу падал без сил в кровать, находил мою руку и, прижав её к себе, тотчас же засыпал. В эти моменты от него пахло всегда одинаково — солью и сухой, высушенной долгими суровыми ветрами землей. Порой, просыпаясь от его появления, я долго не могла уснуть, рассматривая его спящего, с удивлением обнаруживая в себе жалость. Он выглядел изнуренным, под глазами пролегли тени, щеки запали еще сильнее, чем прежде, отчего казалось, будто скулы острее ножа. Только тронь — и брызнет кровь. Просыпался он рано по утру, быстро подхватывался и уходил, сохраняя глубокое нерушимое молчание. Несколько раз, в редкие дневные моменты бодрствования, ко мне приходил безликий, игнорировал все попытки заговорить с ним и в целом имитировал глухоту, немоту и косоглазие. Поэтому я очень быстро сдалась и в ответ тоже перестала реагировать вообще на всех.

Когда наступил четвертый день я