Ками Гарсиа - Прекрасная тьма
— Но как такое возможно? — Лив не бросала ему вызов, она просто не понимала.
Никто из нас не понимал.
Скорбь исказила черты лица Мэйкона. Говорить о моей маме ему было не легче, чем мне.
— Полагаю, что фразу "невозможное возможно" вы станете произносить гораздо чаще, чем обычно, особенно в мире магов. Но если вы согласитесь отправиться со мной в это последнее путешествие, я покажу вам, — он подал одну руку мне, другую протянул Лив.
Ридли шагнула вперед и схватила меня за запястье, с другой стороны Линк, чуть замешкавшись, приковылял к нам, соединив круг.
Мэйкон взглянул на меня, и прежде чем я смог прочесть выражение его лица, воздух вокруг наполнился дымом…
Мэйкон старался держаться, но он терял сознание. Он видел над собой черное небо с оранжевыми всполохами огня. Он не мог видеть, как Хантинг пьет его кровь, но чувствовал зубы своего брата, вонзившиеся ему в плечо. Когда Хантинг насытился, он бросил тело Мэйкона на землю.
Когда Мэйкон вновь открыл глаза, бабушка Лены, Эммалина, стояла на коленях, склонившись над ним. Он чувствовал жар ее силы целителя, растекавшийся по телу. Итан тоже был там. Мэйкон попытался заговорить, но не знал, услышат ли они его. "Найдите Лену", вот что он хотел сказать.
Итан, должно быть, услышал его, потому что он вновь исчез в огне и дыме.
Мальчик был так похож на Амари, такой же упрямый и бесстрашный. Он был также похож на мать — верный и честный, обреченный на разбитое сердце из-за своей любви к Магу. Когда его сознание начало ускользать, он все еще думал о Джейн.
Когда Мэйкон снова открыл глаза, огня не было. Дым, рев пламени и грохот орудий — все исчезло. Он дрейфовал в темноте. И это не было похоже на Путешествие. У этой пустоты была сила. Она затягивала его. А когда он вытянул руку, то увидел, что очертания ее были расплывчатыми, она была полупрозрачной.
Он был мертв.
Лена, видимо, сделала свой выбор. Она выбрала Свет. Даже во тьме, осознавая, какая судьба ждет инкуба в Другом мире, он успокоился. Все было кончено.
— Еще нет. Не для тебя.
Мэйкон обернулся, сразу узнав ее голос. Лайла Джейн. Она была озарена ярким светом, мерцающая и прекрасная:
— Дженни. Мне так многое надо тебе сказать.
Джейн покачала головой, ее каштановые волосы ниспадали ей на плечи:
— Нет времени.
— Теперь только время и осталось.
Джейн протянула руку, ее пальцы сияли:
— Возьми меня за руку.
Как только Мэйкон дотронулся до нее, тьма начала растворяться в свете и цветах. Вокруг него проплывали знакомые образы и формы, он не сразу распознал их, а потом понял, где они находились. В архиве, особом месте Джейн.
— Джейн, что происходит? — он видел, что она протянула руку, но все движения казались размытыми и неясными.
А после услышал слова, слова, которым он сам научил ее:
— В эти стены без времени и границ я запру твое тело, сотру с земли.
В руке она держала что-то. Светоч.
— Джейн, не делай этого! Я хочу остаться здесь с тобой.
Она парила перед ним, уже начиная исчезать:
— Я обещала, что если придет время, я воспользуюсь этим. Я держу свое слово. Ты не можешь умереть. Ты нужен им, — она растворилась в воздухе, на последнее мгновение остался лишь ее голос. — Ты нужен моему сыну.
Мэйкон хотел сказать ей все, что не смог сказать при жизни, но было уже слишком поздно. Он ощущал притяжение Светоча, которое было невозможно остановить. Когда пропасть засасывала его в себя, он услышал, как она заточает его в его новое пристанище:
- Comprehende, Liga, CruciFige. Захвати, заточи и мучай.
Мэйкон отпустил мою руку, и видение оборвалось. Я удерживал его в голове, будучи не в силах расстаться с ним. Моя мама спасла ему жизнь, используя оружие, которое Мэйкон дал ей, чтобы она могла использовать его против него самого. Они могли бы, наконец, быть вместе, но она отказалась от своего шанса ради меня. Знала ли она, что он станет единственным шансом для всех нас?
Когда я открыл глаза, Лив плакала, а Ридли делала вид, что не плачет:
— О, я тебя умоляю, хватит драмы, — слезинка скатилась по ее щеке.
Лив, всхлипывая, вытирала слезы:
— Я и понятия не имела, что морок способен на что-то подобное.
— Вы удивитесь, когда узнаете, на что мы способны, когда того требует ситуация, — Мэйкон опустил руку мне на плечо. — Не так ли, мистер Уэйт?
Я понял, что таким образом он пытался поблагодарить меня. Но, оглядев наш разорванный круг, я не чувствовал, что заслужил его благодарность. Ридли потеряла свою силу, Линк кривился от боли, а Лив разрушила свое будущее.
— Я ничего не сделал.
Сжав мое плечо, Мэйкон вынудил меня повернуться к нему лицом:
— Ты позволил себе увидеть, что большинство даже не заметило бы. Ты привел меня сюда. Ты вернул меня. Ты смирился с судьбой Проводника и нашел дорогу сюда. И ничто из этого не было бы легким…,- окинув взглядом пещеру, он посмотрел на Ридли, Линка и Лив. На мгновение его глаза задержались на Лив, а затем вернулись ко мне, — ни для кого из вас.
В том числе и для Лены.
Мне огромных усилий стоило сказать ему это, но я должен был быть уверен, что он знает:
— Лена думает, что убила вас.
Какое-то время Мэйкон молчал, но когда заговорил, его голос был ровным и сдержанным:
— И отчего же она так думает?
— В ту ночь Сарафина вонзила нож в меня, а умерли вы. Мне рассказала Амма. Лена не может простить себя, и это… изменило ее, — я нес околесицу, но Мэйкону так многое надо было рассказать. — Я думаю, что она, возможно, выбрала сердцем, сама того не осознавая.
— Она этого не делала, — отмахнулся Мэйкон.
— Это была Книга Лун, мистер Равенвуд, — не выдержала Лив. — Желая спасти Итана, Лена была в отчаянии, и воспользовалась книгой. Она заключила сделку: ваша жизнь в обмен на его. Лена не могла знать, что может произойти. Книга не поддается контролю, именно поэтому Магам не следовало бы хранить ее у себя, — сейчас Лив говорила как настоящий библиотекарь магов, и была похожа на него больше чем обычно.
Мэйкон чуть склонил голову:
— Ясно. Оливия?
— Да, сэр?
— При всем уважении, Хранитель нам сейчас без надобности. Этот день потребует от нас кое-каких действий, которые лучше было бы утаить для истории. По меньшей мере, не рассказывать о них. Понимаете?
