Дело леди Евы Гор - Кира Леви
— Я понимаю, милорд. И я готов сражаться за леди Мишель хоть с целым миром!
Герцог вздохнул, отведя взгляд в сторону, будто пытаясь найти ответ где-то в пустоте комнаты. Напряжение резче отчертило его профиль. Он принимал решение, обдумывая «за» и «против». Медленно провёл пальцами по краю стола, словно пытаясь нащупать невидимые границы между долгом и чувствами.
— Любовь — это прекрасно, Габриэль, — в голосе мужчины появилась мягкость, почти неуловимая для того, кто не знал его так, как знала я. — Но брак — это не только чувства. Этот выбор повлияет на судьбы многих, не только на тебя и леди Мишель. Но и на нас с миледи Евангелиной.
Юноша шагнул вперёд, его лицо пылало от волнения.
— Я готов взять на себя эту ответственность. Ева не против! — в порыве чувств Габриэль совсем забыл, что мы не одни и нужно придерживаться этикета. — И я люблю леди Мишель не за имя и не за титул. А за то, какая она есть. Я не могу смотреть, как она страдает из-за того, что не делала.
Герцог снова посмотрел на брата, на этот раз дольше, пристальнее. В его глазах отразилась целая буря — воспоминания, сомнения, страхи. Казалось, он видел перед собой не просто влюбленного юношу, а самого себя, когда-то принявшего неверное решение и не сумевшего понять, что такое настоящая любовь. Это не порыв, не очарование милым созданием, смотрящим на тебя с обожанием.
Любовь — это огонь в глазах той, что достойна. Не отражение собственных тщеславных фантазий, не тихое восхищение наивной девицы, а взгляд, в котором читается вызов, страсть, сила. Взгляд, который не позволяет забыть, кто ты есть на самом деле.
— Хорошо, — голос герцога прозвучал со стальной твёрдостью, как звучал на поле брани. — Как старший в роду, я даю своё согласие. Но помни, Габриэль, любовь — это не только радость. Это бремя. И если ты не готов его нести, то сломаешься под его тяжестью.
Габриэль кивнул, сжав кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев.
— Я готов, милорд!
Герцог бросил на него последний оценивающий взгляд, словно пытаясь убедиться, что это не пустые слова.
Я оставалась молчаливым свидетелем этой сцены, чувствуя, как внутри меня борются противоречивые чувства. Радость за Габриэля. Удивление от того, как серьёзно воспринял это герцог. И… странное тепло от того, что в этих взглядах, в этих коротких паузах, в невысказанных словах я видела наше с герцогом отражение.
Когда напряжение слегка улеглось, герцог, задержав на мне взгляд, произнёс:
— Миледи, а вас я попрошу остаться.
Сердце ёкнуло от знакомой фразы. Стоило всем выйти, как герцог подошёл ближе, взяв мою руку в свою. Он медленно поднес её к губам, запечатлев на пальцах поцелуй. Предательские мурашки ту же побежали по коже.
Огонь в чёрных глазах герцога молниеносно вспыхнул от близости со мной. От этого сладостно тянуло в груди.
— У меня к вам просьба, миледи. Вам стоит лично поговорить с леди Мишель. Убедиться, что её чувства к моему брату столь же искренни. Любовь — это хорошо. Но взаимность важна не меньше. Это ведь ваши слова?
Фразы герцога повисли в тишине, разлетевшись эхом по комнате.
«Ох, неужели он слышал мой разговор с секретарём?» — сердечко предательски застучало быстрее, эхом отдаваясь в ушах. Значит ли это...
Как же страшно обмануться, выдавая желаемое за действительность!
— Я запомнил, — мягко добавил мужчина, делая шаг ко мне.
Он подошёл так близко, что между нами не осталось и половины шага. Я чувствовала, как тёплый воздух от его дыхания щекочет кожу.
— Вы так часто говорите вещи, которые невозможно забыть, — его голос стал ниже, интимнее.
Я хотела ответить, найти слова, но язык будто прирос к нёбу. Единственное, что я смогла — это сглотнуть. Унять предательскую дрожь было выше моих сил!
Сердце гулко билось в груди, а дыхание стало тяжелее, будто воздух в комнате разом лишился кислорода. С трудом я заставила себя удерживать спокойствие, а внутри всё дрожало, как натянутая струна.
Герцог протянул руку, словно хотел что-то сказать жестом, но в последний момент изменил движение. Едва коснулся кончиками пальцев моего запястья. Лёгкое прикосновение, но этого хватило, чтобы кожа вспыхнула огнём.
Я застыла, не двигаясь, не отстраняясь.
Мужчина задержал взгляд на моём лице, изучая каждую чёрточку. Его глаза были слишком близко, слишком тёмные; с огнём, бушующим на дне зрачков; слишком... откровенные.
— Миледи, — наконец произнёс он, голос стал чуть хриплым, и от этого по спине побежали мурашки. — Иногда взаимность — это не то, что видно сразу. Её нужно услышать… почувствовать.
Слова проникли в моё сознание, оседая в нём глубже, чем следовало бы. Рэйвен не убирал руки, и я чувствовала, как его пальцы медленно скользнули вверх до кромки рукава.
Он наклонился ближе, и его тёплое дыхание обдало мою щёку.
— У вас быстрый пульс, — прошептал он с лёгкой усмешкой, в которой было что-то неуловимо нежное.
— Это... — я попыталась найти оправдание, но слова застряли в горле. — Это… не имеет значения.
— Для меня — имеет, — произнёс он тихо, словно откровение.
Герцог медленно отступил, отпуская моё запястье, и я почувствовала, как исчезновение его прикосновения оставляет после себя пустоту.
— Миледи, — добавил он мягко, — мы слишком долго делаем вид, что между нами ничего нет. Но я устал притворяться. Вы привлекли моё внимание с первой встречи, когда ворвались в кабинет Люциана, как древняя богиня Возмездия, и произнесли свою пылкую речь. И потом каждый раз, когда мы с вами случайно сталкивались… Это ведь была не случайность. Я искал эти встречи, даже если сам себе не признавался в этом.
Герцог снова сделал шаг вперёд, сокращая расстояние между нами до нескольких сантиметров.
— Вы интересны мне своей живостью и неординарностью. Вы — как вихрь, как глоток свежего воздуха в душной комнате. Вы заставляете меня видеть мир по-другому. И если раньше я думал, что могу это игнорировать… То теперь я знаю — не могу.
Слова ударили в самое сердце, оставляя после себя ураган эмоций. В голове эхом
