Янтарь и Лазурит - Чайный Лис
Кохаку непонимающе смотрела на Ю Сынвона и ничего не говорила. Она хотела верить в него, несмотря на все мелкие обиды, за которые просто не могла долго дуться.
— Эй, Кохаку, я с тобой разговариваю.
Впервые за долгое время кто-то назвал её по настоящему имени; если Рури произносил это с теплом и нежностью, то от тона аккыма стало противно. Кохаку даже пожалела, что представилась, раз он теперь так фамильярно общался с ней.
— Тебе-то какое дело? — прошипела она, не отводя взгляда от Ю Сынвона. Она по-прежнему ждала ответа.
— Один, я прав? — Оказавшись без рассыпающегося тела, Шэньюань резко стал болтливым. — Ты удивишься, если узнаешь, что у него их четыре?
— О чём ты? Четыре хвоста?
После этих слов Ю Сынвон свёл брови и опустил голову, но на них напал очередной скелет, поэтому он переключил внимание на врага.
Количество хвостов зависело от прожитого времени. Лисы рождались с одним, но на первое столетие вырастал второй и так далее, поэтому у самой Кохаку был всего один и у Ю Сынвона тоже. Следующий ждать более семидесяти лет. Она уже расслабилась в душе, поверившая в своего друга, как вдруг он произнёс:
— Прости меня.
Он слабо улыбнулся и виновато посмотрел на неё.
— За что прощать? Что с тобой, Ю Сынвон?
Не глядя, она оттолкнула гохэем зарычавшего над её ухом скелета, а второго разрубила тяжеленым мечом. Замахиваться им было тяжело. Всё её внимание было сосредоточено на генерале, она грызла нижнюю губу и ждала ответа, но тот молчал.
— Ответь мне, Ю Сынвон!
— Кохаку…
Он вложил в это имя столько боли, что у самой Кохаку всё сжалось в груди. Это был первый раз, когда он позвал её по настоящему имени, теперь все знали, как её звали на самом деле, и ощущалось это ужасно непривычно.
Ю Сынвон упал перед ней на колени и опустил голову, взгляд его остановился на её ногах.
— Моё имя Мамору, очень рад познакомиться с тобой. И прости, что обманул.
Он изменил свою форму: уши приняли лисью форму, а за спиной выросло четыре чёрных хвоста.
— Я же говорил! — возликовал Шэньюань, и Кохаку захотелось выбросить меч из рук. Она бы так и сделала, если бы не боялась, что тогда тьма начнёт распространяться. Хотя она и не думала об этом, но интуитивно чувствовала, что гохэй верховной лисы помогал сдерживать тёмную энергию.
— Замолчи, — рыкнула на него Кохаку и оскалилась. Она не отводила взгляда от Ю Сынвона, который виновато смотрел в её ноги и отказывался поднимать голову. — Посмотри на меня.
В её голосе появилась заметная нежность, когда она переключилась с Шэньюаня на него. Всё-таки знакома с ним почти с детства — с тех пор, как начала жить во дворце в Сонбаке; случайно встретилась с ним в саду, когда в очередной раз сбегала на вылазку в город. Позже тем днём их познакомил король, отец настоящей принцессы Юнхи, и Ю Сынвон не сдал её — так она начала доверять ему. Нет, он не мог так поступить с ней, аккым хотел запутать её и обмануть, но Кохаку не поддастся провокациям и не потеряет веру в друзей.
— Мамору… — слетело с её уст, и она замолчала.
Привычные имена из Чигусы, такие далёкие и родные, приятно звучали на языке, но она задумалась, имела ли право обращаться по имени к кому-то из старшего поколения. Как в Сонгусыле и среди монахов Цзяожи, в Чигусе тоже звали друг друга по титулу или статусу, а имена использовали только верховная лиса, родители, наставники и самые близкие друзья.
Пока она молчала, Ю Сынвон наконец поднял свою голову, и в его взгляде Кохаку увидела глубокую боль, печаль и раскаяние.
— Даже если ты четырёххвостый лис, это ничего не меняет, — старалась она переубедить себя.
— Кохаку.
Скелет замахнулся и чуть не ударил в спину Ю Сынвона, но Кохаку закрыла того широким мечом и оттолкнула врага назад. Ещё несколько окружали их, но она собралась с силами, положила гохэй на меч и схватила рукоять двумя руками. Кохаку вытянула оружие перед собой и сделала круг, меч пролетел со свистом, разрубая всех скелетов на пути. Те падали на землю, кости их рассыпались и больше не собирались.
Ю Сынвон снова свёл брови, опустил голову и заговорил:
— Кохаку, это я разрушил Чигусу.
Она не верила. Не могла в это поверить.
Кохаку тупо стояла и смотрела перед собой, отказываясь вникать в смысл его слов.
Это наследный принц ван Ён приплыл на Чигусу со своими людьми в поисках оружия, пробудил Шэньюаня и вытащил его из заключения. Затем аккым завладел его телом, сжёг остров и… нет, она не хотела думать о смертях, но такому исходу событий она верила больше.
Шэньюань обманул её. Это ван Ён в его воспоминаниях спустился в храм верховной лисы, взял гохэй и разрушил пузырь — место заточения аккыма. Ю Сынвона там не было.
— Это я привёл ван Ёна на Чигусу, рассказав о мощном оружии в храме верховной лисы, способном поработить весь мир.
Его болезненные слова, словно острый кинжал, наносили Кохаку удары в спину. Ноги её дрожали, но она старалась сохранять невозмутимое выражение лица.
— Я пробудил Шэньюаня четыре века назад и был проклят, за что прежняя верховная лиса изгнала меня из Чигусы, хотя все верили, что рано или поздно я займу её место.
Шэньюань ликовал и что-то кричал, но Кохаку совершенно не слышала его слов, как и не замечала ничего вокруг. Воины Ю Сынвона и её друзья сражались со скелетами, которые когда-то были воинами ван Ёна. Когда те приближались, она вслепую отбивалась от них на инстинктах, даже не замечая этого. Всё её внимание было сосредоточено на Ю Сынвоне, а тот боялся посмотреть ей в глаза.
— Я хотел вернуться, — продолжал он свой рассказ, — доказать, что исправился. Я разрушил главное логово аккымов в Хунсюе, избавил мир от этого зла. Но я не вернулся сразу. Я веками путешествовал по миру, помогал людям, ловил аккымов, однако, когда я вновь подплыл к берегам Чигусы, меня не пустили. Прежняя верховная лиса уже тогда ушла с поста, а новая не пустила меня назад.
— Убери, убери свой проклятый жезл, жжётся! — возмущался недовольный Шэньюань, но Кохаку не слышала его.
Обе её руки покрылись чёрной паутиной, что поднялась к шее и достигла её щёк. Однако мех на ушах и хвосте по-прежнему оставался белоснежным.
— Я разозлился. Клянусь,
