Там, где цветут розы - Лера Виннер
Переход от весёлого тона к чему-то серьёзному получился резким, хотя она и постаралась его сгладить.
– Конечно.
Никогда прежде госпожа Алиссиндра не лезла мне в душу, не давала непрошенных советов и не разносила сплетен. Если она и набралась смелости спросить о чём-то лично, значит, почему ей важно было это знать.
– Пять лет назад, когда вы только приехали сюда и начали восстанавливать поместье, о вас говорили разное. Кто-то думал, что князь Исмаэль – безжалостное чудовище, Лиловая Борода. Тем, кто вас видел, вы казались такой потерянной,будто не замуж вышли, а попали в заточение. Да и сам князь особенно счастливым не выглядел. И вдруг – такие перемены! Любовь, которой завидуют все те, у кого нет собственной. Прекрасные счастливые дети. Ваши земли процветают, а розы, выращенные вами, украсили даже королевский сад. Я слышала, что посланник Его Величества, приезжавший к вам за ними, дал воистину королевскую цену, и всё деньги князь потратил на то, чтобы вымостить улицы в одной из деревень, где люди весной и осенью страдали от непроходимой грязи.
Киваю, подтверждая, что это точно правда, и старательно давлю улыбку, против воли рождающуюся на губах.
Что я могла бы ответить ей?
Поведать правду о том, как испуганной, не понявший саму себя девчонкой бросилась самой глухой в году ночью к ведьме? О том, как пламя в нашем камине танцевали перед моим мужем, пока она раскладывала свои карты? Или о том, что из её дома я вышла другой? Не видя и не ведая десятой доли того, во что была посвящена она, я всё равно знала наперёд: что в этот раз у нас родится девочка, а Тайра выйдет замуж рано и по большой любви; что Тимион женится на младшей дочери самой госпожи Алиссиндры, с которой его связывает пока что детская дружба; что Колен будет удачлив и в сердечных, и в деловых вопросах.
Или, быть может, о рыжеволосой красавице, на которую те немногие, кто видел её настоящее лицо, смотрят с восхищением, а те, кому она представилась безобразной старухой, с ужасом? О том, как глубоко и учтиво поклонился ей при первой встрече Исмаэль? Или о снисходительность смешке, с которым она этот поклон принимала – издали, второпях, всем своим видом давая понять, что раз мы идём мимо её дома, нам следует просто идти дальше, своей дорогой. И оставить саму мысль о том, чтобы всё-таки узнать её имя.
– Не знаю, что сказать вам, – в этом лучше было по знаться честно. – Когда выходила замуж, князя Исмаэля я совсем не знала. Меня отдали за него, не спросив. Как я понимаю, в вашей семье царят совсем другие порядки, но уверена, вы можете представить…
Она кивает, давая знать, что я могу не продолжать, вот только ни обиды, ни горечи уже не осталось. Только глубокая и тректная радость от того, что, не считаясь с моими чувствами, родные сделали для меня лучшее из всего, что могли.
– Должно быть, в какой-то момент мы оба поняли, что можем быть счастливыми супругами, а не просто двумя несчастными людьми.
– Значит, для вас произошло чудо, – итог она подводит сама, качает головой теперь уже с пониманием. – Вы правы, госпожа Верена, и в моей семье, и в семье Реймонда были другие нравы. Те, которые мы предпочли сохранить. А вами и князем можно лишь восхищаться. Кстати, этот, кажется, он.
Мне даже не нужно смотреть, чтобы понять, что она права, и всё же поворачиваю голову, смотрю на приближающегося к нам Исмаэля. Он идёт от циркового шатра, в котором остались старшие дети, улыбается ещё не мне, но заметив меня.
Вернулся из столицы, всё-таки успел на праздник первого урожая. Всё ещё в дорожном костюме, но будто и вовсе не условий после долгого пути.
– Я вас оставлю, моя милая. Но через несколько дней обязательно загляну на чай, – госпожа Алиссиндра мягко пожимает мою руку и уходит, по пути раскланивается с Исмаэлем.
Он приближается, и шум гуляющей весёлой толпы становится лишь ничего не значащим фоном.
– Ты вернулся так быстро, будто столица в паре вёрст от нас.
– Я спешил изо всех сил.
– Я соскучилась.
Он, разумеется, не целует на людях, но ласкает взглядом так, что я с восторгом понимаю: Алиссиндра была права. Нам понадобится время перед тем, как я окажусь готова принимать гостей.
– Как ты съездил?
– Великолепно. Дочь Верховного судью, господина Клодильи, выходит замуж. Они хотят, чтобы синие розы украсили свадьбу.
Сердце проваливается, а голова начинает идти кругом.
Слава об этих цветах в самом деле гремит далеко за пределами наших земель. Даже люди, приезжающие, чтобы разоблачить наш обман, остаются потрясенными, увидев их. Не следующий после появления первого поля год неподалёку от него раскинулось второе, а затем и третье. Цветов было вдоволь, а для гостей и купцов построили два новых постоялых двора.
И всё же память о том, как себялюбивый граф убил розы, меня не покидала.
– Но разве можно?..
Голос садится от волнения, но Исмаэль качает головой:
– Можно. Церемония через полгода, и судья встретился со мной, чтобы быть уверенным в том, что мы сможем вырастить необходимое количество цветов. Он уверен, что после они войдут в столице в моду, да и ему понадобится немало обозов. Через месяц к нам пришлют людей, Верена. Они восстановят самую заросшую дорогу на восток. Для наших и чужих купцов откроются новые пути. Господин Кац уже встретил меня по приезде, и он, как ты понимаешь, счастлив.
Кац был смелым лавочником, рискнувшим вложить все свои деньги в авантюру и не прогадавшим. Его магазин стал единственным в округе, где теперь можно было купить самые изысканные восточные шелка, и клиентов всегда было вдоволь. Новая дорога сулила ему огромную экономию в пути, причём не только денег, но и времени. К тому же, при таком количестве гостей нам наверняка понадобится ещё один постоялый двор, трактир…
Эту радость трудно было не разделять.
– Выходит, нас ждут приятные хлопоты.
– Да. Более чем.
Исмаэль все-таки подходит. Пользуясь тем, что никто не смотрит на нас прямо, кладёт руку на мой живот.
– Я уверен,
