Попаданка для хозяина Снежной Башни - Яра Вереск
А сама в медном кувшине смешала воду из чайника и со вчера приготовленную – из ведра. Ну вот, теперь можно и умыться. И вернуть себе цивилизованный вид. В смысле, средневековый.
***
У Нейсы синяки были не только на руках, но и на спине, я заметила, когда она умывалась. Убила бы эту Марту! Ну жалко же цыпленочка. Особенно если посмотреть, как она дергается, когда я близко. И как стремится быть маленькой и незаметной.
В конце концов мне это надоело. Я решила, что раз уж она у нас местная, то и местные легенды должна знать. Так что, когда мы закончили с умыванием, утренним туалетом и переодеванием, я сказала:
– Нейса, сядь. У меня для тебя хорошие новости…
– Я слушаю, госпожа. – Кажется, обычно с этих слов из уст Марты, для Нейсы начинались как раз не очень хорошие новости.
– Во-первых, я тебе не госпожа. Ладно?
Она снова опустила голову так, что лица не видно. Да что-ты будешь делать!
– Нееейса! Цыпленок, хватит бояться. Я не Марта.
– Смеешься надо мной… – почти шепотом ответила она.
– Да нет. Меня Вася зовут. Василиса. Не знаю, огорчит тебя это или порадует, но за Марту теперь какое-то время буду я… Да погоди прятаться. Я расскажу по порядку…
Но по порядку не получилось, потому что в дверь постучали и через мгновение, не дожидаясь ответа, к нам вошел Даниэль.
Кивнул мне, как старой знакомой, перевел взгляд на Нейсу… а она вдруг вскочила, подхватив подол своего голубого платья, и присела-поклонилась столь изящно, что мне захотелось зааплодировать.
– Доброго утра, – кивнул ей Дэн. Очень величественно и строго. Прямо и вправду – повелитель чего-нибудь и страшный зимний колдун.
– Приветствую тебя, Хозяин! Благодарю за приют и доброту. И прости, что нарушили твой покой…
Нейсе бы сегодня лежать бы под одеяльцем, воду бы лопать литрами и думать о хорошем, а она…
– Прости мне мою дерзость, добрый хозяин. Но позволь сказать.
– Говори, – приподнял бровь Даниэль. И вот ведь паршивец – ни одна черточка не дрогнула. Как будто так вести разговор для него – нормальное и привычное дело.
Вот же бедолага, если это так. С такой интонацией, когда к начальнику приходят, то одно из двух – либо о прибавке просить, либо о повышении. С такой интонацией, как сейчас у Нейсы обычно «хлопочут».
– Я… я шла наниматься к тебе в услужение. – Сказала она. – Так матушка решила.
– Что же ты умеешь? – величественно спросил Даниэль.
– Да все! Приборку могу, еду готовить, стирать, штопать, шить… если по саду что, это я тоже могу. Ты не подумай, что если я такая худая, то и сделать ничего не смогу, на самом деле я сильная! Матушка говорила – на мне пахать можно…
– Ханна такое говорила? – глаза у меня готовы были полезть на лоб от происходящего.
– Госпожа Марта, ты же знаешь. Моя мама умерла. Так говорит матушка Люция.
– А, мать Мартовского Тела, – пояснила я для Даниэля.
И не выдержала, наябедничала:
– Только не вздумай действительно ее к работе сейчас пристроить. У нее температура и слабость. И вообще ее дома, похоже, били. И я не доктор, чтоб диагноз ставить, но постельный режим назначила бы. Дэн, как думаешь, ее эта матушка Люция реально хотела тебе в прислугу назначить, или просто хотела со свету сжить?
Он повернулся ко мне с видимым облегчением:
– Я придумал для вас завтрак. Не слишком изысканный, но уж, что есть. Пришлось вспомнить кое-какие навыки. Только накиньте на себя что-то теплое. Придется пройтись по холодным комнатам.
***
Между нашей круглой башней и расположенными рядом двумя квадратными, оказывается, были проложены крытые галереи. У выхода на улицу я сама накинула одеяло, как платок, и проследила, чтоб Нейса сделала так же. Но она опять не спорила, цыпленок послушный.
Солнце только-только начало подсвечивать лес, над миром висело абсолютное беззвучие и безветрие, и нереальный мягкий, какой-то жемчужный свет.
Мы оказались выше крон, даже выше некоторых елок, и вид отсюда открывался сказочный. Перед нами в синеватой дымке тонули горные вершины, скалы и склоны – с одной стороны – заполненная лесом долина плавно понижалась и тонула в белой дымке.
Это из-за инея. Иней превратил мир в белую ажурную сказку.
Но там, вдали мне померещился город – белые стены, дым над крышами…
Это Нейса и Марта оттуда пришли? Ногами? По снегу? Да в жизни не поверю. Отвез их кто-то. Ну или где-то ближе есть деревня.
Ну да, ну да, странная такая деревня, в которой печи не топят.
И вообще. Дэн говорил, что «у города хорошая защита». Про деревни ничего не говорил. Даже как-то боязно спрашивать. Может, эти «чародеи» тут все живое уже сожрали…
– Красиво, – сказала я, медля уходить. Хотя морозец был ощутим.
– На вершине круглой башни, она тут самая высокая, вид еще интересней. Во все четыре стороны. Там есть смотровая площадка. Если хотите, потом покажу.
– Я с удовольствием! – ответила я. Вчера вверх по винтовой лестнице сходить мне так и не удалось, а то, сама бы нашла.
– Благодарю за приглашение, хозяин, – дрогнувшим голосом отозвалась Нейса. Кажется, ей вид не очень понравился. Может, высоты боится?
Ну да, наверное, боится. Но молчать до последнего будет.
– Эй, если не хочешь, не ходи, – шепнула я. – Это не обязательно.
– Но хозяин…
– Не стоит путать приглашение с приказом, – услышал наши перешептывания Дэн. – Идемте, а то вон, уже иней на волосах…
И правда, у Нейсы засеребрились прядки.
– Будешь временно блондинкой у нас!
– Хозяин дунул… – шепнула Нейса. – как мукой припорошило.
У нее, видимо, тоже все мысли были о еде.
В соседней башне было не теплее чем снаружи. Небольшой, довольно тесный коридор, впрочем, привел нас к очередной лестнице, а она – в помещение совсем другого вида.
Тоже запущенное и старое, но здесь когда-то, несомненно жили.
Главное место тоже занимал большой камин, и сейчас в нем весело плясал огонь, отражаясь в медной пластине позади него.
Еще здесь был стол и несколько стульев, голова вепря над входом и лосиные рога над окном. Картина в тяжелой раме была такой темной, что с трудом на ней можно было разобрать разве что контуры некоего леса.
Но конечно, нас
