Никогда прежде - Марьяна Сурикова
– Ну ничего, – проговорил он, – министр наш уже стареет, может, снова лечебные воды в моду войдут.
– Но этот дом непригоден для проживания, – сказала я мэру, совершенно не интересуясь в данном случае возрастом главного министра. Меня больше беспокоил возраст самого строения.
– Еще как пригоден. Да он из такого годного дерева, что еще дети твои жить будут. Гляди!
Градоначальник похлопал по стене, а сквозь раскрытую дверь донесся звук, будто что-то тяжелое упало на пол и покатилось. Мужчина поспешно убрал руку и быстро проговорил:
– Главное, тут петли никакие не трогай. Да и тебе ли переживать? Ты же реставратор.
– Для реставрации тоже материалы нужны, а здесь их требуется немереное количество: дерево, камень, вероятно, черепица, мрамор…
– Хе, ну, мрамора отродясь не завозили, дерево опять же… стройматериалы нынче очень подорожали, зато комнаты меблированы. А остальное еще поглядим, что там положено выдавать тем, кто по распределению. У нас давненько никто не заезжал, не то что в былые времена. Прежде так и рвались распределиться. Заходи, располагайся.
Я сидела на саквояже посреди лавки, подперев ладонями подбородок, и совсем ни о чем не думала. Мысли просто не желали приходить. Ведь чтобы откуда-то браться, им тоже нужны были силы, а для этого сперва стоило отведать захваченный мэром и завернутый в чистую тряпку паек.
Тихое шуршание заставило равнодушно повести головой вправо. Мягко ступая лапками по ужасно скрипучим половицам, которые сейчас, конечно, не издали ни звука, ко мне шагал бумажный котик. По манере подачи послания я с ходу угадала, от кого оно. И вцепиться бы в это письмо со всей страстью и яростью, но даже бумажного котика было жаль. Я вытянула руку, и он ткнулся в ладонь мордочкой, а потом расстелился на полу ровным и ужасно светским сообщением всего в одну строчку: «Как прошел день?»
Да чтобы светлые звезды каждый раз гасли над твоей головой, господин посол! Мне очень, просто очень хотелось ответить, что день прошел превосходно, но на столь наглую ложь даже рука не поднялась. Я слабо махнула ладонью, посылая в пространство обычный бумажный шарик с еще более коротким ответом: «Отвратно!»
Отправив, подумала, что вообще могла не отвечать. Проигнорировать, и все, но меня выбило из колеи само послание. Ведь он узнал, что я сбежала, не мог не узнать, раз я не явилась к нему в резиденцию после распределения. Так к чему интересоваться моим днем? Логично предположить, что либо позлорадствовать, либо надавить. И я даже ожидала ответного сообщения, в котором он мог написать нечто вроде: «а не стоило убегать» или «еще можно вернуться», однако ничего больше не пришло. Совсем.
И когда я решила, будто он правда не ответит, прилетело письмо. Стандартный шарик, удививший отсутствием сложных спецэффектов. Но оказалось, сообщение пришло не от посла. Писала мне Элла. Спрашивала, куда я исчезла. А затем в восторженных выражениях описывала, что куратор отправила ее в резиденцию самого посла на работу. Минуточку! В резиденцию? Я перечитала снова.
Все верно. Меня заменили Эллой, которая находилась теперь в полнейшей эйфории от открывавшихся перспектив, пока я сидела на саквояже в пыльном доме. А в конце письма бывшая сокурсница окончательно добила сообщением о том, что у посла появился еще один помощник. «Видела твоего брата…» – сообщила она. На этом месте я нашла в обессиленном организме столько сил, чтобы создать настоящую бумажную гильотину, пускай и размером с ладонь, и запустить ее к послу.
– Может, вам еще что-то нужно? – спрашивал секретарь, закрывая спиной скучающего Эрика и оттесняя того подальше от стола.
– Мне нужно, чтобы вы определили круг обязанностей нового помощника.
– Но ведь никаких особых дел для него нет, – бросил недовольный взгляд на парня секретарь, намекая, что сам отлично справляется со всем, все успевает, а значит, никаких новых помощников можно не брать.
– Тогда отправьте его в библиотеку.
– Отправить в библиотеку?
– Да. Выбрать для меня ряд произведений, в соответствии со списком, – Раян протянул лист бумаги с перечисленными на нем оглавлениями книг.
– Слышал? – Секретарь выпятил грудь и величественно передал список молодому человеку. – Это все нужно доставить в резиденцию из библиотеки. И побыстрее.
– Есть ли смысл… – начал Эрик, но в этот миг на стол посла приземлилась бумажная гильотина, а Раян едва успел отдернуть пальцы от нацелившейся на его руку сложной конструкции. – Ух ты!
– Ух ты? – возопил секретарь, хватая веник и принявшись охотиться на бумажное послание, словно оно было обычной мышью, нацелившейся на хозяйское добро.
– Бесполезно, – перекрывая хлопки веника, крикнул Эрик, – пока не цапнет, не откроется и не даст себя прочитать.
– Как интересно, – тем временем проговорил посол, – это ваше древнее орудие казни? Я видел такие в книгах. – Он протянул ладонь.
– Господин! – закричал секретарь и бросился грудью на стол, пытаясь защитить столь необходимые иностранному посланнику пальцы. Однако жест не был оценен по достоинству, поскольку на лице посла отразилось явное разочарование, когда гильотина смачно хрумкнула некой частью помощника. Глаза секретаря мгновенно расширились, и очень негромко, словно должность не позволяла вопить во весь голос, он прошептал: «Ай».
Затем помощник медленно сполз со стола, оглядываясь в поисках злобного письма, но оно уже лежало на столешнице в виде бумажных конфетти.
– Вот видите, не откусила бы, – заговорил Эрик, – а теперь цапнула не того и сразу самоуничтожилась. А всего-то синяк останется. Великое дело!
Оскорбленно взирая на дерзкого юнца, посмевшего даже предположить, что иностранный посол должен ходить в синяках, секретарь пробормотал:
– Прошу прощения, я отлучусь.
Старательно сохраняя вид, полный достоинства, он вышел за дверь.
– Чересчур услужливый, – проводил его взглядом Эрик. – Меня родная мать так не опекает.
– Такое поведение у вас считается необычным? – уточнил посол.
– В том смысле, что мужик до смерти испугался, будто вас письмо укусит, и бросился грудью на защиту? Не совсем привычно, скажу я.
– В вашей стране много необычного.
– Просто неадекваты везде встречаются.
– Неадекваты?
– Ну, такие люди, которые нестандартно реагируют на ситуации.
– Вот как? – Посол задумчиво посмотрел на молодого человека.
– Да. Порой люди просто истерят не к месту. Чаще женщины, потому что они эмоциональнее.
– А для женщин типично отвергать реакции собственного тела и не позволять себе всецело отдаваться ощущениям?
– Эм, реакции отвергать? – Эрик почесал макушку. – Ну, кто их разберет.
– А ваша сестра?
– Что моя сестра?
– Насколько типично для нее реагировать нестандартно или истерить?
– Сабрина в целом такая, что ее лучше не трогать. К ней подход надо знать. Но она добрая.
– Она не любит розы, хотя обычно женщинам они нравятся, эмоциональна, но
