Разыскиваем маму. Срочно. Том 3 - Лира Алая
— Тогда дождемся ночи, народа меньше, мстить удобнее, убегать свободнее — ни об кого когти точить не приходится.
— То есть, мы будем не скрываться где-то и тихо выбираться отсюда, а прорываться с боем? — спросила я, сразу же нахмурившись — так себе перспектива.
— То есть, я могу не сдержать свои кошачьи привычки. И по дороге кого-то... вжух-вжух, — раздраженно заметил Соломон.
— Эм... можете меня послушать? — не выдержал Даниэль.
— Что такое? — спросил Соломон.
— Я не могу уйти отсюда.
— И ты туда же?! — искренне возмутился Соломон.
Глава 3. Часть 5
Даниэль насупился, аж щеки надул. Упрямый. Или упорный?
— Ты же сбежал отсюда, — заметила я. — Так почему сейчас не можешь уйти?
— Вот. — Даниэль потянул рукав вверх, демонстрируя огромную татуировку от запястья до сгиба локтя.
— И что это у нас такое? — промурлыкал Соломон, мигом забывая про свой внешний вид. Кот шустро подошел к Даниэлю, после чего повелительно тыкнул лапой в сторону кровати: — Садись, я ж не такой гигантский, как люди.
Даниэль послушно присел на кровать, куда тут же взобрался Соломон и принялся с деловитым видом осматривать худую детскую руку.
— И как ты с этим сбежал-то? — пробормотал Соломон.
— Это они мне сейчас поставили, после того, как я сбежал, — сказал Даниэль. — После того, как мы с Кирой расстались, пришел учитель и поставил печать привязки, чтобы больше не мог сбежать.
— Что это такое? — спросила я, с тревогой оглядывая странную татуировку.
Не нравилась она мне: странные черные знаки, под которыми бледная кожа казалась покрасневшей и воспаленной. Я к ней даже прикоснуться боялась, да и Соломон не торопился трогать своими кошачьими лапками. Хотя по Даниэлю и не скажешь, больно ему или нет.
— Печать, привязывающая к территории, — ответил Соломон. — Пакостная штука, надо бы сказать. Тонкая магия, прочно связанная с магической аурой Даниэля. Поставить такое — дело пары секунд. А вот без соответствующего опыта лучше даже не пытаться ее разрушить, потому что страдает сама суть мага. Даже взрослого, что уж говорить о ребенке.
— И, я так понимаю, эта печать не позволит Даниэлю покинуть поместье?
— Точно, — ответил Соломон. — Стоит только выйти за пределы территории, как сразу же возникает боль, после нее — временный паралич. Потом тот, кто поставил печать, получает сигнал. И, естественно, приходит и забирает ребенка обратно. Но в поместье все приходит в норму. Насколько, в принципе, в норме может быть детская аура после воздействия на нее привязывающей печати...
Я нахмурилась.
— Ага, — подтвердил слова Соломона Даниэль. — Поэтому поначалу тут никому такие печати не ставят, хотя мой учитель говорил, что проще было бы всем поставить — и не было бы никаких побегов. Но хозяин дома запретил, сказал, что это портит наши силы. Поэтому печать ставят исключительно после серьезных проступков. Например, после побегов.
— И как же ты решился на побег? И для чего? — спросила я. — Если знал, что все может так обернуться?
— Ну, мне очень надо было, — улыбнулся Даниэль. — Да и мне повезло — я вас встретил. А вам из-за меня не очень. Но вам все равно лучше сейчас уйти отсюда, раз есть такая возможность. Ко мне будут хорошо относиться, даже если я еще что-то вытворю, а вот к вам — нет.
— Да? Смотрю, кто-то у нас очень самостоятельный, раз решается советовать взрослым. — Я потрепала Даниэля по волосам, превращая их в настоящее воронье гнездо. — А ты тут как? Или я неправильно поняла господина Беллена — и тут достаточно взрослых без магии, которые разбавят негативное влияние на вас, детишек, а?
— Нет, но...
— Вот и молчи, я сама решу, что мне делать.
— И позволите, чтобы меня шантажировали вашей безопасностью? — на удивление холодно сказал Даниэль.
— Может вы послушаете меня, прежде чем что-то решать? — хмыкнул Соломон. — Я сказал, что снять такую печать сложно, если нет соответствующего опыта. Но у меня-то он есть.
Глава 3. Часть 6
Соломон потянулся лапой к руке Даниэля, но тот отпрянул и прикрыл татуировку второй рукой. Соломон недоуменно посмотрел на мальчишку, перевел взгляд на меня, словно спрашивал, что это с ним такое. Чем его милый котик напугал. И по что этого сама кота недоверием-то обидели?
— Даниэль, что-то не так? — мягко спросила я, однако удержать мальчишку, который отступал назад к двери, не пыталась.
Я решила поступить наоборот: схватила кота одной рукой, выставила свободную ладонью вверх в обезоруживающем жесте и сделала пару шагов в противоположную от Даниэля сторону.
— Все не так. Кот странный. Вы, которая кота не боится, странная. Хотя... кажетесь хорошей. Ну, той, кто не собирается никому вредить.
Какое интересное у Даниэля понятие хорошей. Нет, вредить Даниэлю я не планировала, но вот говорить, что никому... Видимо, что-то промелькнуло на моем лице, что Даниэль быстренько поправился:
— Мне вы ничего плохого не желаете.
— Абсолютно точно не желаю. И кот не странный. Соломон — друг Алекса, с которым ты недавно познакомился.
— Конечно, не странный, — с легким сарказмом, не свойственным его возрасту, произнес Даниэль. — Мало того, что кот говорящий, так еще знает, как снимать печать. Эта печать повсеместно запрещена. Не только в нашей стране, но и во всех соседних. Даже ее нанесение — большой секрет, а снятие — и подавно. Никто из учителей не умеет снимать, только господин Беллен может разрушить ее. А облезлый кот знает?
— Знаю, — сказал Соломон. — Потому что я однажды уже снимал. Уэйн.
Последнее
