Суши из дракона - Татьяна Лепская
И сейчас я оказалась еще дальше.
Старик мне не отец, но он единственный, кто был дорог Элоизе. И я не могу вот так просто уйти и бросить его одного. Пусть даже не являясь его дочерью.
Поколебавшись, я неторопливо направилась обратно к хижине. Знаю, это глупо. Ведь старик действительно может позвать охотников и тогда могу попрощаться со второй своей жизнью. Но и бросить его не могу, и сама выбраться из этой темноты не смогу.
Подойдя к дому, я навострила слух, пытаясь понять, что происходит внутри. Дверь так и осталась стоять нараспашку, а из хибары на землю перед входом падал мягкий тусклый свет.
Поначалу ничего не слышала, но тут…
— Элоиза, — сдавленно произнес старик.
Его голос сорвался, перешел в стоны, а потом и рыдания.
Сердце больно сжалось в груди, а на глаза навернулись слезы.
Осторожно подойдя к двери, я заглянула внутрь. Старик сидел за столом, погрузив лицо в ладони. Его плечи сотрясались от безутешных рыданий.
Он горько плакал, скорбя по дочери, которую потерял.
Я неторопливо зашла в дом, думая, какие слова сказать, но чтобы не приходило на ум, ничего не могло бы облегчить боль старика.
— Я не убивала ее, — тихо произнесла я.
Старик резко отнял ладони от лица и повернулся. Покрасневшие глаза старого рыбака уставились на меня с удивлением.
— И я не перевертыш.
— Ты лжешь.
— Нет. Увы, но Элоиза и правда мертва, — сдавленно произнесла я. — Она утонула в море, а я появилась из другого места.
Лицо старика скривилось, а слезы ручьем потекли из глаз.
— Она утонула? Как? Кто ты такая?
— Я Лиза. Я сама не знаю, как так получилось, но после смерти… своей и ее, оказалась в теле твоей дочери. — Я осторожно двинулась к старику, боясь нарваться на очередную волну гнева. — Я очнулась на берегу в тот день, когда ты нашел меня в деревне. У меня остались крохотные воспоминания Элоизы и на этом все.
— Ты обманываешь меня.
— Я не перевертыш. Правда. Если есть способ проверить — я готова.
— Эти твари не любят сладкие запахи.
Ох… мед.
Вот оно что.
— И если на затылке среди волос имеют большое родимое пятно.
Я повернулась, убрала волосы и показала старику затылок.
— Я правда та, за кого себя выдаю, — снова повернувшись к нему, сказала я. — Не Элоиза и она одновременно. Тело ее, а вот дух… К сожалению, мой.
Старик громко шмыгнул носом. Из его глаз так и не перестали идти слезы.
— Я уже подумал, что ты перевертыш. Обычно эти твари убивают людей, съедают, принимают их облик и охотятся на родственников тех, кого убили. — Он покачал головой. — Но ты права. Ты не перевертыш. Иначе бы уже давно убила меня во сне.
Вот только легче рыбаку от этого не стало. Ведь дочь все-таки мертва.
Старик снова громко шмыгнул носом и уставился на меня мокрыми глазами.
— Расскажи мне, как она умерла и что ты помнишь?
Я села за стол и, поколебавшись, протянула руку, чтобы сжать ладонь рыбака.
— Все началось с того, что меня саму убили.
* * *
Рассказ вышел длинным. Сначала я рассказала старику о мире, в котором до этого жила, какой была и кем работала. Описала последние дни перед тем самым роковым моментом, а потом рассказала и про свою смерть от яда фугу. И, конечно же, поведала, как очнулась на берегу моря.
История иссякла, когда я дошла до момента встречи с рыбаком.
Все это время старик молча слушал. Иногда он надрывно вздыхал, но хотя бы из его глаз перестали идти слезы.
— Грустная история, — сказал он, когда я закончила.
— Так получилось, — чуть пожала плечами. — Я никак не могла повлиять на обстоятельства.
— Говоришь, помнишь, как тебя… точнее, Элоизу топили?
— Да, — уверенно кивнула я. — Чувствовала на плечах чьи-то руки и кто-то намерено не давал мне всплыть. Точнее, Элоизе.
— Ты помнишь лицо?
— Нет, к сожалению.
Старый рыбак погладил подбородок. Щетина характерно зашелестела под его рукой. В один миг отец Элоизы постарел на десяток лет, превратившись в совсем дряхлого старика с уставшим печальным взглядом.
Сердце защемило от мысли, что он больше не сможет увидеть Элоизу. Ту, девушку, которую растил. Перед его глазами всего лишь телесная оболочка той, которую всем сердцем любит.
Я протянула руку и сжала пальцами его ладонь.
— Все будет хорошо, — сдавленно пообещала я. — Мы выкарабкаемся.
Старик благодарно улыбнулся мне.
— Я не Элоиза, но я не брошу вас. Буду рядом. Если только вы этого хотите.
Рыбак ничего не ответил.
Ему наверняка требовалось время, чтобы переварить информацию. Тем более, была глубокая ночь и мужчина наверняка устал.
— Иди спать, — предложил он, кивнул на постель. — Утро вечера мудренее.
Я кивнула, но прежде прибрала, убрав с пола остатки супа и осколки разбитой посуды. Свою порцию еды я так и не тронула, да и аппетита совсем не было.
Оказавшись в постели, я перевернулась на бок и уставилась взглядом в окно, где на фоне мрачной деревни выделялся огромный замок, пестрящий огнями.
— В своих воспоминаниях ты случайно не помнишь беловолосого мужчину? — донесся до меня глухой голос рыбака.
— Дракона?
— Его самого.
Самого лица дракона я не помнила, но слышала его голос и последние слова, которые он мне сказал.
— Не уверена, — ответила я.
Мужчина хмыкнул и окончательно замолчал.
Проснувшись утром, я обнаружила, что осталась дома одна. Вероятно, старик отправился рыбачить, как обычно. Его постель так и осталась неразобранной, а еда, подготовленная для перекуса, осталась лежать на столе.
После вчерашнего разговора на душе скребли кошки. Я чувствовала себя виноватой в том, что влезла в тело бедной девушки и заняла ее место. Знаю, это не зависело от меня, но все равно создавалось ощущение, будто прогнала ее дух, чтобы жить самой.
Встав с постели, я пошла проверять запасы еды. Суп благо не успел скиснуть, поэтому перенесла его в погреб, где похолоднее.
Позавтракав, я решила выйти и подышать воздухом.
Сегодня будет долгий и тяжелый день, но я не отказываюсь от своих планов. Пусть жизнь и
