Стальные небеса - Ирина Владимировна Котова
И тут ему в лицо ткнулась тяжелая и плотная волна родственной стихии. Наследник озадаченно и изумленно прислушался — слишком знакомо было ощущение, когда уравновешивающая и связывающая все стихия словно волнами втягивалась в источник, — а потом развернулся. Мимо него к воротам, куда и шли волны и где сейчас стали слышны возбужденные возгласы, поспешило несколько драконов, озабоченно прошагал смуглый и седовласый настоятель Оджи. А за каменной оградой, там, где обычно стояла девчонка Ка-ро-ли-на, собрались множество взволнованно шумящих людей.
Снова прошил тело всплеск стихии Разума — волны были то почти неощутимыми, то мощными, сдавливающими виски, — и Вей, очнувшись, побежал к выходу, затем стал протискиваться сквозь толпу.
— Чудеса какие творятся, воистину Триединый велик!
— Невинной девы коснулся благословением своим!
— Пустите меня, я кусочек одежды оторву, пустите!
— И мне дайте!
— Всем отойти! — раздался строгий голос настоятеля. — Девушку не трогать. Иначе отлучу от храма!
— Да и не выйдет потрогать, охрана ее пыталась… лежат вон…
— А это не солнечный удар?
— Какой удар, дурень, когда это от удара в воздухе парили?
— Да вы на глаза ее посмотрите!
Сквозь гомон и болтовню Вей расслышал йеллоувиньскую речь и удвоил усилия, с ожесточением расталкивая собравшихся горожан и беженцев. Наконец-то выскочил на свободное пространство и застыл.
Он не ошибся. Происходящее действительно было ему знакомо. Невероятно было только то, кто именно тянул к себе гармонизирующие потоки.
Чуть в стороне от девчонки умиротворенно спали двое охранников, а она сама зависла в полуметре над землей, скрестив ноги и прижав одну руку к виску, а другую к низу живота. Цветастое платье ее почти касалось земли. Глаза были распахнуты, зрачки заметно дрожали. К ней-то и шли стихийные волны, и с каждой волной раздавался звонкий и чистый голос, вещающий на разных языках, обрывающийся на середине фразы и снова начинающий звучать — уже на другом языке. Блакорийский, тидусский, йеллоувиньский, рудложский… она то кричала, то начинала шептать, и Вей почти застонал от понимания, сколько драгоценных слов сейчас пропадает втуне. А ведь каждое нужно ловить, записывать, чтобы сохранить для потомков.
Он вспомнил, почему так знакомы были ему дрожащие зрачки. Ровно так выглядела и вела себя тетушка Юнлинь, когда впадала в пророческий транс. Ровно так изображали провидиц на старых свитках. Их всего-то родилось семнадцать за всю историю — тех, кому не нужно было, как мужчинам из семьи Ши, почти месяц поститься и молиться, употреблять специальные настойки, чтобы вызвать видения (и то это не всегда получалось). Дед говорил, что даже богам не дано знать будущее, дано только предполагать, а вот среди людей иногда появляются единицы, умеющие прозревать. И если добиться видений могли только мужчины-Желтые старшей крови, то девочки-тамиянь появлялись не только в семье Ши — провидица могла родиться в любой семье, где присутствовала хоть капля крови первопредка.
Тамиянь берегли пуще всех сокровищ империи. Их обучали справляться с даром, селили в павильонах императорского дворца, среди покоя и гармонии, чтобы дар не расходовался по пустякам, и обучение занимало многие годы, прежде чем провидицы могли выйти обратно в мир и не сорваться в очередной приступ. Иначе была опасность сгореть, не выбравшись из транса.
И эта девочка тоже сгорит, если ей не помочь.
Настоятель Оджи строго оглядел прибывающий народ и тихо, но так, что услышали все, попросил:
— Разойдитесь.
И вот чудо — толпа безо всякого ментального принуждения начала рассасываться. Только драконы продолжали будить спящих охранников.
Тидусс заметил оставшегося на месте Вея, чуть заметно кивнул.
— Послушник Вей Ши. Знаешь, что делать?
— В теории да, — честно признался наследник, прикрывая глаза от очередной стихийной волны.
— Тогда сначала попробую я, — настоятель приложил пальцы к виску девчонки, закрыл глаза и зашевелил губами в молитве. Сейчас он, наверное, единственный, кроме Вея, мог коснуться провидицы в трансе и не заснуть.
Гостья Мастера вдруг тяжело вздохнула и затараторила по-тидусски:
— Смерти смерть, тысячи лет, ворон в клетке, покоя нет, мир сиротой, если выйдет, придет с войной, закончить войну, но умирает, нет сил одному, двое идут, и вы придите на могилу к нему, поклонитесь, дети духов, дети нищей земли, помолитесь, дайте сил, пусть…
Она захлебнулась словами, закашлялась, заговорила по-инляндски, описывая тьму чудовищ и чудовищ сверх них, и змей, ползущих с востока на запад. Рука настоятеля дрожала, и он отступил на шаг назад, опустил ее. Покачал головой.
— Тяжело. Глубоко ушла.
— Я попробую, — проговорил Вей Ши. — Сейчас…
Он вжал большой палец в центр лба девчонки — глаза с дрожащими зрачками смотрели прямо на него. Обхватил второй рукой шею, сжимая пальцами две точки под затылочной костью, с обеих сторон позвоночника…
…и провалился в Пьентан, полный трупов и крови. На улицах прекраснейшего города мира не осталось живых. Вей в ужасе повернулся в сторону императорского дворца — тот горел, и столб черного дыма поднимался к тихим небоскребам, связанным тонкими ажурными мостиками, стелился над прекрасными каналами. За его спиной раздался звук шагов, и он снова развернулся.
Светловолосая кудрявая девочка, которую он столько раз рисовал, шагала мимо, как механическая кукла, — одета она была в то же цветастое платье, что и у храма в Тафии, глаза ее были широко раскрыты, по лицу текли слезы.
— Эй, — позвал он тихо.
Она посмотрела сквозь него, всхлипнула, помотала головой.
— Девочка! — уже громче сказал он. — Я здесь!
— Я вижу, — жалобно проговорила она, снова огляделась и передернула плечами. — Но ты мне все равно не поможешь. Ты мне кажешься. Или снишься.
— Почему? — недоуменно спросил Вей.
— Потому что говорящих тигров не бывает, — объяснила девчонка, вытирая лицо. — И это же кошмар, да?
Вей Ши осторожно опустил голову и увидел свои красноватые лапы.
— Я не тигр, — буркнул он. — Я кажусь тебе тигром. И это не кошмар. Ты не спишь, ты в трансе и нужно сроч…
Девчонка, забыв плакать, все это время неверяще всматривалась в него. Подошла ближе — они оказались одного роста, только гостья Мастера стояла на двух ногах, а Вей на четырех лапах.
— Слу-у-ушай, ты говоришь так же занудно, как один послушник, — с подозрением протянула Каролина. — Его зовут Вей Ши. Не знаешь его? Такой высокомерный, слова цедит прямо как ты… вот прямо-пря-а-амо как ты… рисует, правда, хорошо. Смешной такой. И плечи у него…
— Я и есть Вей Ши, — поспешно рыкнул тигр, прерывая ее бесконечную болтовню. В конце улицы показались чудовища, похожие на огромных то ли богомолов, то
