Стальные небеса - Ирина Владимировна Котова
Так несколько веков назад пришла к берегу долины целая пиратская армада — позарившись на золото, которым щедро был украшен храм. Монахи отдавать богатство отказались, и тогда по храму стали стрелять из пушек.
После первого же выстрела рой из миллионов пчел потек в сторону пяти пиратских кораблей, поднял их в воздух и сбросил с высоты на окрестные холмы. Остатки кораблей быстро поглотили джунгли, но местные смуглые и чернявые жители до сих пор водят паломников и туристов показывать гигантские якоря, торчащие из холмов и полностью залепленные сотами, — словно нарочно сохраненные в назидание потомкам.
Не только пчелы были хранителями долины. Рассказывали и о безумном тидусском князе, который давным-давно требовал у служителей вымолить ему бессмертие и дать в услужение огненных и воздушных духов, чтобы возили его колесницу. Когда же приказы не помогли, он пришел к долине с войском, которое подожгло джунгли и поля, чтобы изгнать пчел, и сам лично, управляя легкой колесницей, стрелял из лука пылающими стрелами.
Но не успело заволочь поле черным дымом, как вылетело из воды множество прозрачных чаек — водяных духов, вернглассов, — и обрушилось на занимающийся огонь. А перед князем соткались из огня пламенные жеребцы, из воздуха — серебристые змеи, подхватили его колесницу и унесли в небо. Так исполнилось желание безумца — получил он и духов в упряжь, и бессмертие в назидательных легендах.
Недаром долину называли также Долиной Тысячи Духов. Их тут роилось великое множество.
Выходили из моря тер-сели, чтобы поваляться на ступенях храма; вились вокруг очагов, в которых готовилась пища для страждущих, огненные искрянки, грелись на солнце мерцающие угольками саламандры, облепив медовые стены. Поднимались из холмов иногда земные духи, старые, большие, часто принимающие облик каменных слонов, хотя и медвежьим обликом не брезговали; порхали в воздухе анодари и струились в траве змейки-овиентис, сверкали фиолетовым огромные паутинки паучков-равновесников, идолы для которых ставились прямо посреди полей и тоже были облюбованы пчелами не хуже ульев. А уж сомнарисов, духов стихии Смерти, прячущихся днем в сырых огромных подвалах храма и тенистых лощинах холмов, здесь обитало видимо-невидимо.
Встречались тут и редчайшие анхель, чистая благодать Триединого, единственные духи, несущие в себе силу всех шести богов и живительное дыхание Творца, встреча с которыми являлась благословением на всю жизнь. Их видели редко — раз или два в год, но это было куда чаще, чем в любом другом месте двух обитаемых материков, поэтому к храму постоянно шла масса паломников.
Шли сюда и по другой причине. По той, по которой долина называлась не только Долиной Тысячи Духов, Пчелиной, но и Вороньей.
В сезон Черного к храму сотнями начинали слетаться вороны. Они молча облепляли стены и башни храма так, что он из золотистого становился черным, вышагивали по лугам, мирно сосуществуя и с духами, и с пчелами, выедали всех окрестных мышей-полевок и в последний день сезона так же молча улетали.
В это же время к храму начинали прибывать хилые да болящие. Кто-то приходил сам, кого-то приносили. И в самые короткие дни года, когда по всей Туре звучали славословия в честь Черного Жреца, медовые стены храма начинали наливаться зеленоватым сиянием, а из-под земли ночами поднималось зеленоватое свечение. Именно тогда здесь случались чудесные исцеления: вставали парализованные, восстанавливались иссушенные конечности, уходили болезни, неподвластные виталистам. Пусть единичные, но чудеса привлекали людей.
Чуть больше недели назад паломники увидели еще одно чудо — белого дракона, который принес на своей спине настоятеля обители Триединого из далеких Песков. Понесся по окрестным деревням слух быстрее ветра — что в долине давным-давно похоронен был Корвин Гёттенхольд, первый король Блакории и воплощение Черного Жреца, — и потекли к храму местные жители, чтобы принять участие в служении забытому богу.
Вот и сейчас, как только часы показали полдень, над цветущими лугами пронесся пронзительный, гулкий звон гонга. Запели перед статуей Черного служители, низко, мелодично, ритмично, и звуки песнопений, усиленные храмом-колоколом, волнами покатились к морю, к джунглям, полетели ввысь.
Добрались они и до небесных чертогов богов, расположенных в иных, невидимых человеку сферах. Коснулись ледяного куба, в котором редко, болезненно пульсировал крохотный клочок тьмы — все, что осталось от сердца изгнанного бога.
И забилось сильнее сердце, и даже увеличилось чуть. Усилилось течение темной стихии — и где-то на Туре остановилось поднятие кладбища, где-то затормозилось распространение болезни, где-то слабый младенец, находящийся на грани жизни и смерти, не ушел в небытие, а старуха, долго и тяжело болеющая, наоборот, получила быструю и милосердную смерть.
Укрепились стихии над крошечными сферами, ждущими своего часа на западе Йеллоувиня и в Тафии, расположенной в Песках, отсрочили открытие межмировых врат. Ненадолго, но отсрочили.
А далеко в другом мире спящий в сердце обреченного мага Жрец получил еще каплю силы. Каплю на чашу весов, определяющих, останется ли Тура целой или будет разрушена.
Февраль 2019 года — февраль 2020 года.
