Не отпускай (СИ) - Риз Лаванда

Я тряхнула головой, гоня от себя эти пропитанные страданием воспоминая, о которых вообще предпочитала бы забыть. Мне хватало и того, что время от времени я как резаная орала от ночных кошмаров.

В это время в столовой появились Марта и то, что сидело в Басе. Он смотрел на меня внимательным изучающим взглядом, напряженный и в то же время заинтересованный.

Я промолчала. Сделала вид, что снова увидела призрака.

Я молчала целый день, то и дело натыкаясь на кого-нибудь из Корвинов. В то же время глядя на часы каждые пятнадцать минут. Мне казалось, что этот день никогда не закончиться! К вечеру меня начали одолевать смутные сомнения. Я даже не выдержала, решившись отыскать это «нечто», чтобы выяснить с ним кое-какие подробности, не дающие мне покоя.

— Завтра ведь Бас вернется, верно? — застыла я на пороге одной из комнат, где повсюду были разложены старые книги и отдельные особо ценные манускрипты, хранящиеся под стеклом.

— Конечно, — кивнул он, ожидая моего следующего вопроса, пристально вглядываясь в моё лицо.

— Когда я с ним, наши разговоры, … поцелуи, ощущения, … тебя ведь в эти моменты нет? — произнесла я сквозь зубы, ненавидя его за это ещё сильнее.

Он даже подошел ближе, чтобы усмехнуться мне в лицо.

— Хочешь знать, не подсматриваю ли я? Нет, хотя мог бы. Но по желанию я могу касаться воспоминаний Баса и вижу твои.

— Гореть тебе в аду, Артур Корвин! — в сердцах бросила я.

В его глазах тут же пронеслись тысячи способов меня убить. Сначала он побагровел, затем стал белее смерти, и было видно, что он изо всех сил сдерживает себя от непоправимого.

— Это было последнее, что я услышал от охотников, перед тем как меня запечатали в янтаре! — прошипел он. — Не убили, а заставили мой дух скитаться в вечности, где нет ничего страшнее мук пустоты! Я прощаю любую твою дерзость Шарлотта, ибо твоя любовь подарила мне жизнь, но на всякий случай тебе лучше не злить меня!

— Я никогда не смирюсь с твоим присутствием!

— Тебе же хуже!

Как это было странно. … До жути, до полного абсурда. Видеть того кого любишь всей душой и одновременно его же и ненавидеть. Как долго может такое продлиться? Озлобленное лицо Баса, когда в нём хозяйничал Артур — уже не казалось мне таким прекрасным, наоборот, я видела и приумножала все недостатки. А отсюда, я вдруг серьёзно задумалась, по поводу того, за что же мы любим. Явно не за тело. Может быть за поступки, за отношение, за собственные ощущения рядом с любимыми?

Я не смотрела на часы когда проснулась. Было ещё темно. Я сидела и ждала луча света в своей жизни, хм, вот такой аллегорией можно было описать моё ожидание возвращения Баса.

— Как в детстве, прихожу и вижу — сидит мой нахохлившийся чижик. Привет! — мягко улыбнувшись, Бас протянул ко мне руки.

Не говоря ни слова, я упала в его объятья, и мы какое-то время стояли просто обнявшись, впитывая друг друга и оживая.

Но в столовой за завтраком, дар речи ко мне всё-таки вернулся, правда, вместе с едкой иронией. Потому что я ещё не определилась в какой форме мне выразить свой протест, поэтому он и выплескивался из меня в таком вот ехидстве.

— Работу на ферме пока ещё никто не отменял, — заметил вслух Эрл, пока все тарахтя ложками уминали за обе щеки. — Мы с Тирэем обработаем поле с капустой, а ты Бас и ты Люк получите на станции прибывшие корма и удобрения.

— Странно, — протянула я. — Зачем вам теперь вообще заниматься такими мелочами? У вас же есть ваш великий волшебник, ваш восставший мертвец, этот колдун, каких ещё свет не видывал! Как ни как вы же вроде ведьмаки, щёлкните пальцами, пробормочите «абракадабра» и глядишь — мешки уже в сарае, капуста созрела, и как бонус — вы ещё и новое средство от комаров изобрели!

— Думаешь, это всё хиханьки?! — опережая остальных, взвилась Марта. — Да ты даже представить себе не можешь своим скудным умом, насколько это всё серьёзно!

— Почему же? Я уже вижу, как ты носишься над холмами на новенькой метле и превращаешь людей в мышей! Кстати, а ваша магия рассчитана на электронные новшества? Вы как-нибудь модернизируете свои приёмчики в ногу со временем?

— Чарли, перестань насмехаться, — с упреком вмешался Бас. — Это выглядит глупо.

— А вот раздвоение личности выглядит вполне даже нормально! — вскочила я из-за стола.

— Не будь эгоисткой, Шарлотта Скорес, Бас тебе не принадлежит! — крикнул мне вдогонку Тирэй.

Бас не побежал за мной, он прекрасно знал, что я перепсихую и приползу к нему обратно. Так было всегда.

Враждебность Корвинов даже ферму окутывала особой атмосферой — я чувствовала себя до ломоты неуютно в любой её части. Казалось, что здесь каждый кирпич мечтает изжить меня, вытолкнуть, словно я являла собой всё противоестественное, не свойственное их миру.

Сносно было лишь в комнате Баса.

— Я уже освободился. Мы могли бы прогуляться если ты не против, — заглянул он ближе к вечеру, улыбаясь как ни в чём ни бывало. — Можно съездить в город.

Конечно я молча согласилась. С ним куда угодно, без него моё время останавливалось, и жизнь теряла всякий смысл. Я была слишком зависима от своей потребности в нём, и соответственно Артур предстал для меня захватчиком, похитителем моего счастья.

— Мне просто очень тяжело, Бас, … делить тебя с ним. Ведь это …

— Я понимаю, Чарли, но ты всё же постарайся. Принимай меня таким, а его моим близнецом, но только перестань злорадствовать. Этим ты только всех обозлишь и настроишь против себя ещё больше.

— Куда уж больше, — горько хмыкнула я.

— Я из кожи вон лезу, пытаясь доказать им, что ты замечательная девушка, чуткий человек, любящий, нежный, а ты словно нарочно всему этому противоречишь! Мы справимся, чижик, верь мне. Ты привыкнешь, — Бас обнял меня, чмокнув в висок.

Мы шли по улице, взявшись за руки, наслаждаясь теплым вечером и компанией друг друга.

— Хочешь развлечься? Я ведь знаю, ты любишь слушать разные истории, а я теперь с помощью силы Артура могу читать человеческие секреты и судьбы, — без всякого хвастовства произнес Бас, остановившись напротив одного коттеджа. — В каждом доме своя история, свои характеры и свои тайны. Вот здесь, например, живёт семья из трёх человек. Он работает на почте и в принципе доволен однообразием своей жизни — разносить письма, ходить в прачечную по средам, где он тайком встречается с одной незамужней женщиной, затем по субботам встречаться с друзьями в баре и пить пиво, а по воскресеньям заниматься любовью со своей женой, причём его заводит тот факт, что занимаясь этим по воскресеньям он якобы грешит.

— Странный тип, значит в прачечной с любовницей это нормально, а с женой — это уже типа риск обидеть боженьку! — усмехнувшись и тряхнув головой, я уселась на скамейку у калитки. — А что же жена?

— О, у неё тоже есть, что спрятать в шкафу. По субботам она якобы ходит в читательский клуб, где она на самом деле читает, да не то. Вместе с подругами она пытается практиковаться в чёрной магии. Они где-то нарыли старую бабушкину книгу, и не имея представления сунулись туда куда не стоило. Теперь понятно, почему я здесь остановился. Артур хочет их проучить.

— Пф! Он теперь оказывается у нас ещё и судья! Извини, я не смогла сдержаться. Но кто вам дал право вмешиваться в чужие жизни?

— Поверь, если Артур вмешается — он сделает этим идиоткам огромное одолжение. Без знаний и почтения они обращаются к силе, которую не смогут контролировать! — отрезал Бас, потянув меня дальше за руку.

— А вот здесь живёт вдовец, — произнес он, остановившись напротив следующего дома. — У него есть пёс и куча фото, которые он время от времени пересматривает, предаваясь воспоминаниям. Когда-то у него была семья — любимая жена, сын и дочь. Со стороны казалось, что это обыкновенная семья законопослушных граждан, но в этой обыкновенности и было их личное счастье. Они с женой познакомились на танцах, он долго ухаживал за ней, пока она не разглядела в этом скромном галантном парне идеал своего мужчины. Тихая, полная спокойствия и взаимопонимания жизнь довольно долго радовала их, пока их сын не пошел в армию. Прослужив год, парень погиб — это был первый удар. Спустя пару лет их дочь, связавшись с плохой компанией по дурости приняла слишком большую дозу наркотиков. Она умерла в больнице. И это был второй удар. А третий не заставил себя долго ждать, не выдержав такого горя мать, жена этого старика умерла от сердечного приступа. Вот так порой жестока бывает судьба.