Патриция Уилсон - Три любовных романа Лучшие из лучших — 1996 (из второго десятка).
— Я бизнесмен, а не только отец. Я отвечаю также за своих служащих. Сейчас на карту поставлена судьба очень важного контракта, и эта встреча имеет решающее значение — без него мне придется уволить многих служащих. Почему, черт возьми, из всех дней он выбрал именно сегодняшний, чтобы сыграть подобную шутку? Как ты не понимаешь, что миссис Джекобс буквально голову потеряла от беспокойства, — обратился он к сыну. — Она позвонила мне на работу, сказала, что ты исчез, и если бы Бен случайно не увидел, как ты направился в сторону ручья… А что касается вас… — он бросил на Сару сердитый взгляд, — вы, конечно, поняли, что ребенок ушел из дому, ничего не сказав никому из взрослых, и вы, вместо того чтобы поощрять Роберта, могли бы по меньшей мере отвести его домой.
Эти слова застали Сару врасплох, но она не успела ничего сказать в свое оправдание, как он, вновь обращаясь к сыну, сердито бросил:
— Мы идем домой, Роберт!
Но мальчик отчаянно цеплялся за Сару, когда отец попробовал оторвать его от нее. Она ощутила запах разгоряченного мужского тела, увидела капельки пота на лице, темную тень на подбородке, густые, на зависть длинные ресницы, опахалом прикрывшие его глаза, когда он зажмурился, стараясь справиться с сыном.
Сара была смущена реакцией, которую он вызвал у нее. По ее телу пробежали мелкие мурашки. — Сара попыталась отступить назад, чтобы сохранить дистанцию, а также помочь его сыну, и произнесла хриплым голосом:
— Послушайте, было бы гораздо проще, если бы я пошла с вами.
Когда его сверкающие глаза остановились на ней, она увидела в них отказ и неприязнь. Он все еще был очень близко от нее — слишком близко, поняла она, когда дыхание у нее замерло и сердце забилось сильно и неровно.
— Я не вернусь, я хочу жить с миссис Ричардс, — запротестовал Роберт, все еще крепко прижимаясь к ней, и добавил умоляюще: — Не позволяйте ему меня забрать. Я его ненавижу.
— О! Бога ради! Хорошо, хорошо, пойдемте с нами, — согласился наконец отец.
Некоторые люди совершенно лишены чувства благодарности, подумала Сара, когда он резко повернулся, видимо ожидая, что она последует за ним, но, к ее удивлению, вдруг остановился, приподнял ветви дерева, чтобы она могла пройти, а затем, подняв ее рюкзак, уже более спокойным тоном сказал Роберту:
— У тебя есть ноги, Роберт, ты слишком тяжел, чтобы…
— …Сара, Сара Майерс, — машинально продолжила Сара.
— …чтобы мисс Майерс несла тебя до самого дома.
— Не хочу идти! — настаивал Роберт, при этом он упрямо выпятил нижнюю губу, когда повернул голову и взглянул на отца.
Грудь Сары была влажной от его слез, и волна нежности и сочувствия поднялась в ней, она постаралась мысленно заставить рассерженного родителя хотя бы пожалеть ребенка.
— Ну ладно, если ты не хочешь идти, я тебя понесу.
У Сары сжалось сердце, когда она увидела, с каким страхом мальчик отшатнулся от отца.
— Может быть, ты покажешь мне, куда идти, Роберт? — предложила она, опустив его на землю, и, встав между ним и отцом, взяла его за руку.
Это не укрылось от отца мальчика, на губах у него мелькнула презрительная усмешка.
— Маленькая мама, не правда ли? — произнес он вызывающе. — Что в вас, женщинах, есть такого… что толкает вас на совершенно нелогичные поступки, как только дело касается детей? Разве вы не понимаете, что он…
— Что он что, мистер… — сердито прервала его Сара, принимая вызов.
Он хмуро взглянул на нее, удивившись ее внезапной агрессивности, а также тому, что ей захотелось узнать его имя.
— Грей, Грей Филипс, — представился он сухо, — а вам бы следовало заметить, что Роберт намеренно приводит себя в такое состояние — почти истерики.
Тихо, чтобы Роберт не услыхал, Сара возразила так же сухо:
— Нет, я вижу перед собой мальчика, который потерял всех, кого он любил, и который был, по‑видимому, оставлен на попечение женщины, не любящей его и не заботящейся о нем… мальчика, у которого не осталось никого, к кому он мог бы обратиться за помощью, кроме экономки его покойной матери.
Сара чувствовала, что слишком разволновалась, но ничего не могла с собой поделать. В этом нетерпеливом, насмешливом человеке было нечто, вынуждавшее ее объяснять ему, что чувствует его ребенок.
— Я вижу, что вы, оказывается, мало знаете детей, мистер Филипс.
Сара затаила дыхание, когда он посмотрел с подчеркнутым вниманием на ее левую руку и тихо спросил:
— А вы знаете? У вас что, есть собственные дети?
Сара с огорчением почувствовала, что лицо ее залилось краской, когда она была вынуждена признать:
— Нет, у меня нет детей.
— Тогда я бы предложил вам подождать до их появления и уже после этого раздавать доморощенные советы, — сказал он ядовито.
Уязвленная его насмешкой, Сара ответила с вызовом:
— Может быть, у меня и нет своих детей, но как профессионал…
— Профессионал? — резко переспросил Грей Филипс, нахмурившись. — Что вы имеете в виду? Кто вы на самом деле?
— Я учительница, — ответила Сара, подумав при этом, долго ли эти слова останутся правдой, а затем выбросила все сомнения и тревоги из головы, так как рука Роберта снова задрожала.
Кто бы ни был отец Роберта, она не поможет мальчику, если позволит вражде взять верх.
Он ненавидит своего отца — Роберт заявил это с детской откровенностью, но Сара заметила, как при этих словах во взгляде Грея промелькнуло страдание. Несмотря на сочувствие к Роберту, она была вынуждена признать: отец вправе настаивать на том, чтобы отвести мальчика домой. Помешать этому она не в состоянии, и единственное, что она могла бы сделать, — это пойти с ними и на месте разобраться, почему Роберт в таком отчаянии: из‑за потери близких или из‑за грубого обращения.
Странно: хотя Грей Филипс отнесся к ней с неприязнью, она не верила, что он плохо обращается с ребенком. Он был очень зол, но в его реакции на исчезновение сына не было ни малейших следов его собственной вины.
Сейчас он шел впереди, останавливаясь и отводя в стороны ветки куманики, которые мешали им, и все больше хмурился, видя, как Роберт льнет к Саре.
Деревня показалась через двадцать минут, но Грей не пошел в ту сторону, а свернул на узкую заросшую тропинку, которая привела их к солидным деревянным воротам в высокой кирпичной стене.
Грей открыл калитку и отступил в сторону, пропуская Сару и Роберта вперед. (Что это — привычка или боязнь, что Сара может убежать вместе с Робертом? Разве у нее есть шанс убежать от такого здорового и сильного мужчины?)
За стеной был заросший сад, куманика там росла еще гуще. За зарослями виднелись деревья, которые как бы охраняли зеленую лужайку и цветочные клумбы, а за ними возвышался дом из красного кирпича с массой окон в переплетениях рам.
