Андианна Ли - Выигравший получает все

Через десять минут Кэррол обулась в жесткие голубые ботинки седьмого размера. Она не знала, какая из его многочисленных женщин оставила их здесь, собираясь вернуться на следующий день и снова надеть. Впрочем, это не имело значения — она не была ревнивой. Она была благодарной.

Митч стоял у небольшого загона рядом с конюшней. Высокий и поджарый, он разговаривал с гнедой лошадью, привязанной к перекладине. Одетый в линялые, плотно сидящие джинсы, пыльные ковбойские ботинки и черную поношенную шляпу, он, казалось, сошел со страниц романа Луи Л'Амура. У Кэррол вдруг учащенно заколотилось сердце.

— Это старина Падре, — представил Митч лошадь. — Он мерин. Очень дружелюбный парень. Погладь его по гриве — пусть привыкнет к твоему прикосновению, запаху, голосу.

Стоя между Митчем и мерином, Кэррол вновь испытала невероятное чувство восторга. Казалось, всепоглощающее чувство радости накрыло ее подобно тому, как приливная волна накрывает человека.

Мерин обнюхал Кэррол и подтолкнул ее к Митчу. Соприкосновение с ним породило у Кэррол чувственное желание, и она засмеялась от смущения. Митч помог ей восстановить равновесие и отступить назад. Кэррол улыбнулась ему.

Благоговейный трепет в ее глазах затронул какие-то глубинные струны в душе Митча. Она находит радость в том, что он всю свою жизнь воспринимает как само собой разумеющееся. В том, что общается с лошадью, в красоте окружающей природы. Это вызвало в нем уважение к ней, и ему захотелось пересмотреть собственный взгляд на жизнь. Он не осознавал раньше, насколько счастлив, — а ведь счастье даже в том, что ты жив и что-то делаешь. Она была совершенно необыкновенная женщина. И в этот момент Митч вдруг подумал, что, если Кэррол Сидни действительно умрет, он станет тосковать по ней.

— Как мне взобраться на него? — спросила она.

— Садиться надо всегда с левой стороны.

— С левой от меня или от лошади?

— Ты становишься лицом к лошади с ее левого бока и ставишь левую ногу в стремя.

Потребовалось две попытки, прежде чем Кэррол сумела поднять ногу достаточно высоко, чтобы продеть ее в стремя. Мышцы бедра и ягодиц застонали в немом протесте.

— Держи оба повода левой рукой и используй ту же левую руку для того, чтобы держаться за шею. Правой рукой держись за луку седла.

Говоря это, Митч придерживал своими большими теплыми руками холодные маленькие руки Кэррол, отчего по ее телу прокатились чувственные волны.

Если Митч испытывал те же самые ощущения, то он это не показывал.

— Теперь поезжай. И с каждым шагом немного подпрыгивай в седле.

Кэррол взяла поводья в одну руку и положила ее на шею лошади. Крепко ухватившись за луку седла, она уселась верхом. Падре тихонько пошел.

— Нет! Стоп, лошадка!

— Натяни поводья потуже, — подсказал Митч.

Кэррол попробовала. Однако мерин продолжал идти. Кэррол запрыгала в седле.

— Стоп, лошадка, стоп!

Митч поравнялся с Кэррол, обхватил ее руки с поводьями.

— Нужно говорить «тпру», а не «стоп». Тпру, Падре!

Щеки у нее горели, мышцы болели, казалось, что связки сейчас порвутся.

— Ладно, попробуй снова. — Чувствовалось, что он с трудом сдерживает смех. Кэррол

бросила на него сердитый взгляд. — Помни, что поводья нужно держать натянутыми.

Она сделала глубокий вдох, мысленно представила последовательность действий и сделала новую попытку.

— Теперь немного подпрыгни.

Кэррол изо всех сил пыталась подняться в стременах, однако все ее попытки заканчивались неудачей. У нее не хватало сил и сноровки, чтобы это сделать. Когда ею овладело отчаяние, сильные руки легли ей на ягодицы и слегка подтолкнули. Однако это только напугало Кэррол. Она вскрикнула, выпустила поводья и свалилась в объятия Митча.

Митч прижал ее к себе. Она весила всего ничего, однако то, что он держал в объятиях женщину, мгновенно пробудило его мужское тело. Проклятие, он хотел ее. Не отдавая себе отчета в том, что делает, он прижался губами к ее губам, его язык проник ей в рот.

Кэррол почувствовала, что в отношении ее рта совершается насилие, но ей хотелось большего. Это было как вершина айсберга, как залог и обещание чего-то гораздо более значительного.

Митч прижимал ее к себе — податливую, жаждущую женщину, что ему доводилось делать частенько, однако в этот раз что-то было иначе, что-то, чего он не мог определить и объяснить. Но он хотел большего. Хотел настолько, что у него все болело от желания, все ныло и пульсировало.

Нет, черт возьми! Нет и нет! Митч поставил Кэррол на ноги и отстранился от нее. Грудь его тяжело вздымалась, он жадно хватал ртом воздух.

— Это… — Слова не шли, он сделал вдох и попробовал начать снова: — Это…

Он хотел сказать: «Это не повторится», однако в конце концов отказался от попытки выговорить заготовленную фразу и вместо нее произнес:

— Этого достаточно на сегодня.

— Нет! — Кэррол, казалось, недоумевала. — Я в самом деле хочу ездить. Прошу тебя.

— Никаких игр больше?

— Обещаю.

— О'кей.

Ослабевшая от наката желания Кэррол с трудом вставила ногу в стремя. На сей раз, почувствовав его ладонь на своих ягодицах, она закрыла глаза, заставив себя сконцентрироваться на том, что ей нужно сделать. Она поднялась, перекинула ногу через седло и опустилась в него с такой силой, что, кажется, набила себе на ягодицах синяки.

— Просунь другую ногу в стремя и привстань, — скомандовал Митч. Она повиновалась, и Митч отрегулировал высоту стремени.

— У меня такое ощущение, будто я делаю шпагат. Так и должно быть?

Митч засмеялся:

— Да. Но как только почувствуешь, что больше тебе невмоготу, скажи — и мы остановимся.

Однако Кэррол не собиралась останавливаться. Каждый нерв ее дрожал от возбуждения, мышцы болели, но это было приятно. Каждая клеточка ее тела жила и наслаждалась полнотой жизни.

— Я провожу тебя вокруг загона, чтобы ты почувствовала под собой лошадь. Держись за луку седла.

Кэррол ухватилась за нее обеими руками. Когда лошадь тронулась, Кэррол закачалась из стороны в сторону и удовлетворенно улыбнулась. Однако вскоре она завладела поводьями и под руководством Митча стала управлять лошадью.

Однако, когда Митч помог Кэррол слезть с Падре, ей показалось, что ноги у нее сейчас подогнутся и она рухнет на землю.

— Я теперь никогда не смогу нормально ходить, — пожаловалась она.

— Лучшее средство от этого — заняться любовью… — Митч оборвал себя, сам не понимая, как это у него вырвалось. — Горячая ванна поможет снять все болевые ощущения.

— Ты присоединишься ко мне? — По всей видимости, она не пропустила мимо ушей оброненную им фразу и решила этим воспользоваться.