На наших глазах - Валентина Хадсон
— Я смотрю, в нашей компании пополнение, — шепнула подруга мне на ухо. — Я думала, вы с Сашей приедете одни.
— Ой, прости пожалуйста! Я не предупредила…
— Всё в порядке! — торжественно остановила меня девушка. — Я только за! Жалко, что Саша так никого себе и не нашёл. А ещё студент!..
— Извини, не до этого, — отшучивается брат.
— Зря. Любовь — это лучшее, что есть на свете.
— Ты говоришь слишком пафосно для своего возраста, — рассмеялась я.
— Нормально. Просто ты маленькая и глупая, и ничего не понимаешь. Пошли, приготовим мальчикам что-нибудь поесть.
— Давайте я, — предлагает Рома, и я зависаю. Неужели он даже готовить умеет? Вот это я понимаю, мужик!.. И с какого перепугу я втюрилась в Артёма?!
— А ты можешь? — испытующие смотрит на него Николь.
Вместо ответа Рома улыбается и берёт меня за талию.
— Где у вас кухня? Возьму с собой помощницу, и никакие сковородки мне не страшны!
Я, как-то "изящно" изогнувшись, потрепала его по затылку.
— Пошли, шеф-повар.
Это было нечто. Мы перепачкали половину кухни, потому что Роме пришла в голову отличная мысль: щекотать меня, пока я делаю соус. Зато так искренне я не хохотала, пожалуй, никогда. На мои сдавленные оханья и громкий смех Ромы из гостиной прибежали Саша и Николь. На голове у брата болтался шлем виртуальной реальности — такая громоздкая дорогущая штуковина. Кажется, он забыл её снять.
— Что за шум? — весело поинтересовалась Николь. Саша молча сверлил глазами Рому.
— Всё в порядке, — ответила я. — Я чуть-чуть пролила соус…
Потом мы вместе оттирали его от коврового покрытия, пока нам это не надоело, мыли посуду и спорили, что будем есть в первую очередь. Когда Роме надоело меня слушать, он просто закинул меня на плечо и понёс в столовую, не обращая внимания на возмущённые крики. Мои возмущённые крики.
Николь шла за нами с тарелкой и злорадно хихикала:
— Так ей и надо! Правильно, Ром, правильно! Давно пора!
Было обидно и смешно одновременно. Мой грозный и неприступный образ подрывали изнутри. Надо было срочно что-то делать.
После обеда Николь демонстративно увела меня на второй этаж. Мы оставили Сашу и Рому мыть посуду, а сами завалились на просторную кровать в обнимку с огромными медведями. Комната Николь была такой… Такой характерной, что ли, что её нельзя было бы спутать ни с одной другой. В ней была вся её жизнь: книги, диски с фильмами и почему-то музыкой, картины, которые она рисовала, большие мягкие игрушки и фотографии, фотографии…
— Как же их много… — протянула я, оглядываясь.
— Разве? А мне всё время кажется, что чего-то не хватает, — пожаловалась подруга.
— Думаю, тебе не хватает фотографий со мной, — уверенно произнесла я. — Впрочем, мне самой их тоже не хватает. У нас в семье почему-то не принято фотографироваться.
— Так чего ты ждёшь? Бери фотоаппарат, или фотографа пригласи — и сделайте семейный альбом! Поройся в старых бумагах, найди детские фотографии…
— Кстати, я никогда не видела Сашиных детских фоток, — задумчиво произнесла я. — Ни одной.
— Ты уверена? Может, просто давно не пересматривали?
— Нет, я точно помню: мои лежат у мамы в ящике стола. А Сашины… Там их нет.
— Странно. Поищи получше, детские фотки — это самое милое и ценное на свете!
— Ну да… — задумчиво протянула я. — Стоп. Мы отвлеклись. Скажи мне, я должна знать. Кто тот красавчик, с которым ты вчера болтала у Арины?
Николь заметно покраснела и уткнулась носом в живот медведю.
— Давай-давай, колись, — улыбалась я.
— Нуу, ты его знаешь, наверное, — нехотя начала девушка, но я видела, что ей не терпится рассказать мне об этом загадочном незнакомце. — Он, вроде бы, учится с Сашей в одном институте. Они приятели.
Я кивнула. Да, его лицо мне было чем-то знакомо. Наверное, видела его в университете.
— Аринка приглашала всех подряд, ну, мы и столкнулись с ним… В коридоре. Когда я поймала того придурка, Гошу, который пролил на меня колу. Я жутко ругалась, чуть не плакала, да ещё и выпила прилично… В общем, Паша оттащил меня, предотвратив убийство.
— Паша? — я многозначительно приподняла брови. Николь покраснела ещё сильнее.
— Да, Паша… Знаешь, он… Я не могу объяснить. Ну, как будто знаю его всю жизнь. Ничего не могу поделать, всё время думаю о нём… Вот.
Я, не сдержавшись, обняла её.
— Ты не представляешь, как я за тебя рада, — искренне призналась я. — И как он тебе? Умный? Добрый? Самоуверенный?
— Самый лучший! — гордо ответила девушка. — Нет, не самоуверенный, конечно. Просто уверенный. Решительный, смелый. Вот только…
— Что такое?
— Мне кажется, он не любит богатых людей.
Я опешила. Это что ещё за новости?
— А это… Имеет значение?!
— Не знаю, наверное, имеет. Вбил, небось, себе в голову лохматую какой-нибудь стереотип…
— Погоди, а как ты это поняла?
— Он, кажется, ворчал на счёт всей вчерашней вечеринки… Что-то про расточительность, показуху, чёрствость… Ну, я, конечно, поддакивала. Как можно с таким парнем не согласиться?!
Я рассмеялась.
— Ну, и что ты теперь будешь делать? Он, наверное, решил, что ты тоже не слишком богата…
— Вот именно! — воскликнула Николь чуть не плача. — Вот именно! И я ни за что в жизни не признаюсь, что это не так. Он же тогда… Никогда больше…
— Тихо-тихо, — я попыталась быстренько придумать решение, но не смогла. — Давай не будем торопиться. Пока ничего не предпринимай. Не признавайся, но и не отрицай ничего. Веди себя естественно и не спались.
— Ты понимаешь, что говоришь прямо противоположные вещи?
— Кажется, да.
— Тук-тук, — деликатно произнесли за дверью. Можно к вам?
— Да, конечно, заходи, — я улыбнулась стоящему в дверях брату. — Мы тут болтаем. Ой, слушай, Саш, а ты не помнишь, где у нас лежат твои детские фотографии?
Если бы я не знала брата всю свою жизнь, я, наверное, ничего бы и не заметила. Но Тень, пробежавшая по его лицу, честно сказать, меня напугала.
— Понятия не имею, — как же холодно это прозвучало! Я удивлённо смотрела на него, совершенно не понимая, почему он так реагирует на обычный вопрос.
— Саш, что-то?..
— Мне пора, — Саша развернулся и вышел из комнаты. — Папа звонил, я ему нужен дома. Позвони вечером, когда будет время.
— Я позвоню, — ответил ему Рома, появляясь в дверях и быстро и цепко осматривая меня, видимо, на предмет повреждений.
Брат молча и холодно посмотрел на него и спустился. Через
