На наших глазах - Валентина Хадсон
— Что это с ним? — спросила Николь.
— Надеюсь, ничего серьёзного, — обеспокоенно ответила я. — Вы что, поругались?
Рома покачал головой.
— Да нет. Просто поговорили.
— Тогда почему он смотрел на тебя так, как будто мечтает убить? — недоверчиво протянула Николь.
И вот тогда мне стало действительно страшно.
6
В наступившей тишине я до боли стиснула зубы. Кажется, я уже говорила, что терпеть не могу тишину. Но такую тишину я ненавижу всем сердцем. Тишину, когда что-то случилось, и вот-вот придётся выслушивать обвинения, крики, искать виноватых. Тишину, которая сама по себе только делает ссору больше, значительнее. Никогда не доводите ссоры до тишины, потому что после неё — лишь расставание.
— Так. Ты немедленно все мне рассказываешь, — я требовательно посмотрела на Рому. Он вернул мне точно такой же взгляд. — О чём вы говорили? Почему Саша уехал? Что вообще происходит?
— Как пожелаешь, — парень нагнул голову и прислонился к косяку. — С чего начинать, госпожа следователь?
— Перескажи ваш разговор. Что вы делали, пока нас не было?
— Сначала помыли посуду, потом завалились играть в приставку. Поболтали, я два раза проиграл, посмеялись… Потом ему позвонил твой отец. Ну, он и подхватился. Забежал с вами попрощаться, и, кажется, на что-то обиделся. Мало ли.
— Что-то я не слышала, как вы смеялись, — покачала головой Николь. — Надеюсь, ты говоришь правду.
Я не отрываясь смотрела на Рому. Его лицо было непроницаемым, только глаза глядели вызывающе-насмешливо.
— Ладно. Проехали. Надеюсь, он отойдёт за выходные.
— Никогда не видела его таким, — задумчиво произнесла Николь. — Интересно… Вот, пожалуйста, тихий омут!
Пришлось смеяться. Если честно, эта ситуация продолжала меня беспокоить. Во-первых, странное поведение брата не получалось списать на простую обиду. Саша никогда не обижался. Он мог спорить, но очень мягко, так, что не понятно было, возражает он или соглашается. И это было для него пределом. Добрее человека просто не придумаешь.
Во-вторых, то, что эту странность заметила даже Николь, настораживало. Мне можно, я его сестра. Но Николь не знает его так, как я. Значит, его злость была настолько сильной, что почти чужой человек смог её уловить. Что именно могло так сильно вывести его из себя, я не представляла.
И, наконец, Рома. Он очень меня беспокоил. Особенно тем, что соврал.
— Ладно, ерунда это всё, — Николь махнула рукой и слезла с кровати. — Давайте сходим на залив, пока погода хорошая. Завтра обещали дождь.
Внизу я мельком заметила джойстики, лежавшие на столе. Я, конечно, ни в чём не уверена, но по-моему к ним даже не прикасались. Рома, перехватил мой взгляд, долго смотрел мне в глаза. Я отвернулась. Ничего, со всем разберусь.
Николь надела ошейник на огромную немецкую овчарку Салли, спавшую у крыльца, и мы вышли на песчаную дорожку, уходящую в лес под небольшим уклоном.
— Какой у вас тут воздух!.. — восхищённо пробормотала я, с удовольствием делая глубокий вдох.
— По-моему, самый обыкновенный, — скромно улыбнулась Николь. Салли старалась держаться поближе к Роме, и в конце концов девушка отдала ему поводок.
— Ну что, Салли, побегаем? — весело спросил парень и помчался вперёд по тропинке, а овчарка рванула за ним. Мы с Николь рассмеялись.
— Он такой классный! — восхищённо произнесла подруга. — Где ты его нашла?
— Саша познакомил, — улыбаясь соврала я. — Сказал, что к ним перевёлся новенький из другого университета. Ну, я, конечно, напросилась к ним на вечеринку. А когда увидела Рому, поняла, что… В общем, кончилась моя одинокая жизнь.
— И правильно! А то ты уже всех парней разогнала. Я даже беспокоиться начала, если честно.
— Почему? — удивилась я.
— Ну как же! Ты такая красивая, умная, уверенная — и одна. Так не честно. Ладно мы с Аринкой, но ты!..
— Эй, ничего не ладно! — я протестующе топнула ногой и улыбнулась. — Нам всем нужны парни.
— С этим никто не спорит. Просто странно как-то, что ты одна.
— Была одна, — помолчав поправила я.
— Была одна, — согласно улыбнулась Николь. — Теперь всё изменится.
Мы вышли прямо на берег, незаметно покинув красивый сосновый лес, и невольно замерли. Солнце, уже начинавшее клониться к горизонту, оставляло золотистую дорожку на воде, и в длинных косых лучах шерсть Салли сверкала янтарём и медью, а тёмная фигура Ромы казалась тенью какого-то волшебника. Полы его пальто развивались, пока он кружился на месте, что-то радостно нам крича. Ветер относил его слова вдоль берега, и я слышала только какие-то обрывки фраз. Николь рядом со мной восхищённо вздохнула, а я, повинуясь какому-то сумасшедшему порыву, побежала по песку прямо к смеющемуся парню. Кажется, я хотела толкнуть его на землю, но он поймал меня и поднял в воздух. Почувствовав непередаваемое ощущение невесомости, я сдавленно вскрикнула и вцепилась в его плечи изо всех сил. Рома не отпускал меня, кажется, очень долго: так, что голова закружилась. Наконец он бережно поставил меня на песок, и я попыталась красиво уйти, но ноги подкосились сами собой, и мы вместе свалились. Я не могла перестать смеяться, а парень приподнялся на локте и с улыбкой следил за моей истерикой.
— Ты смерти моей хочешь! — успокоившись немного, воскликнула я. — Я же не космонавт!
— Я тоже, — Рома улыбнулся ещё шире и вдруг потянулся ко мне. Бережно коснулся щеки рукой, заправил за ухо прядь волос, как-то пронзительно-долго посмотрел в глаза. Потом опомнился, улыбнулся и подмигнул. Помявшись, спросил: — Ты как?
— Отлично, — честно ответила я, ложась на спину. Осеннее небо, оказывается, такое высокое, что можно смотреть в него, как в воду. Облака казались мне незнакомыми рыбами, медленно плывущими прочь. Слева надомной показалась улыбающаяся Николь, и я поняла, что надо вставать и возвращаться к друзьям и их загадкам.
— Ну что, — девушка наклонилась и потрепала Салли по холке. — Набегались?
Мы с Ромой согласно закивали, а овчарка радостно вскочила на ноги, то и дело порываясь повалить хозяйку в песок.
— Салли, прекрати, — смеясь просила Николь. Солнце ласково грело нам лица, и я, зажмурившись, сидела рядом с Ромой. В голове было удивительно пусто, и только смешные и трогательные фразы приходили всё время на память. Что-то про бесценные моменты счастья, которых бывает так мало, и которые мы помним всю жизнь. Глупости? Да, наверное.
Домой мы вернулись уже в сумерках. Фонари на участке Николь не могли разогнать сгущавшуюся темноту, и за каждым деревом мне мерещились какие-то монстры. Салли настороженно поднимала уши и скалилась, а Николь крепко вцепилась в поводок и старалась не смотреть по сторонам. Мы шли молча,
