Владимир Купрашевич - Утром, в чужой постели
– Не в ту сторону, – слышит он ее голос.
Валерка уже хорошо ориентируется и знает, что идет правильно, но оглядывается.
– Ну так проводи, – брякает он очередную глупость. Девчонка отрицательно покачивает головой и продолжает улыбать-
ся.
Валерка дергает плечом и собирается продолжить путь.
– Если попозже, – задерживает его на секунду ее голос.
Голос какой-то странный, словно шелест ветра. И глаза вообще как фары – дальний свет. Или уже галлюцинации?. А если и не показалось, чего ради тянуть резину и ждать ее? И так уже времени потеряно сверх всякой меры. Угораздило же его наткнуться на шалопутную! Давно бы уже был в деревне Еще и в морду лезет! Хотел ведь как лучше… Настроив себя решительно Валерка направляется к своей технике. Вообще-то катить на девчонку глупо. Сам дурак. Взбрело же в голову залезть ей в брюки. Пусть даже по оплошности. Хорошо еще не принялся застегивать ей кофточку, тут бы уж оплеухой не отделался. А чего она вся расстегнулась?! Подумаешь, солнце пригрело, он же не устраивал стриптиз, хоть и ему душно было…Погода какая-то дурацкая – то холодрыга, то сразу в жар…
Мотоцикл уже просох от утренней росы и разобраться с поломкой у Валерки не заняло много времени однако попытка запустить двигатель увенчалась успехом не сразу. Наконец, пару раз пальнув по кустам облаками дыма, мотоцикл принялся тарахтеть все увереннее. Пора бы идти на поклон, сообщить, что карета подана, но он не торопится, начинает протирать технику – бока, руль, фары… В конце концов шум мотоцикла слышен и на поляне – не велика принцесса… Правда бензин следовало бы поберечь, но да уж как– нибудь… Закончив с косметикой Валерка оглядывается в сторону леса. Девчонки все нет, и он начинает подозревать, что вредина просто слиняла другой тропой. Чтобы побегал…Ломай потом голову…А может что случилось? Валерка злится на самого себя. Что с этой анакондой может случиться. Придуривается и все тут. Парень решает выбраться на дорогу, включает первую передачу, спускает технику сначала в ложбину, потом, прибавив газу, выруливает на пригорок. На обочине дороги глушит двигатель и снова оглядывается в сторону леса. Никого. А вдруг и в самом деле… Не обязательно же вылезать на поляну, можно издали, просто убедиться, что медведь ее не задрал, или еще что. Все еще сомневаясь, он отправляется в сторону их лежбища. Сейчас, днем ориентироваться не сложно –он выходит к последней полосе деревьев без проблем и здесь его останавливает чей-то голос со стороны поляны. Он прислушивается. Конечно это ее голос. Слов не разобрать, но понятно, что она с кем-то разговаривает. С кем? Голоса собеседника не слышно, может быть говорит шопотом? Валерка подкравшись к последнему дереву выглядывает и все становится на свои места. Шалапутная стоит прислонившись спиной к стогу сена, прижимает ладонь к уху и что-то выразительно выговаривает. Все до смеха просто! Телефон. Выражения ее лица с расстояния не разглядеть, но по интонации и позам которые принимает ночная фея можно понять, что разговор не с посторонним. Оттолкнувшись от дерева, к которому прислонился, Валерка отправляется к своей технике. Идет быстро с решимостью тотчас вскочить в седло и пришпорить своего застоявшегося коня. С него хватит! Перед тем, как вставить ключ он еще раз осматривает мотоцикл, обнаруживает что шины слабо накачены, принимается проверять давление воздуха и, хотя стрелка манометра останавливается на нужном делении достает насос …
– Вы, уважаемый джентльмен, кое-что оставили, – слышит он ее язвительный голос.
Валерка делает вид, что занят и по шуму понимает, что в коляску брошены его вещи – рюкзак и спиннинг, о которых он начисто забыл.
– Спасибо, – говорит он, выпрямляясь, потом не выдерживает:
– Что же не позвонила вчера?
– Подслушивал?!
Он поднимает на нее глаза. Не похоже, что недовольна. Скорее наоборот.
– Да больно нужно! – хмыкает он и снова занимается своей техникой.
– Вот и плохо, – непонятно к чему говорит она.
Сквозь легкий шелест ветерка прослушивается какой-то посторонний звук. Похоже транспорт.
– Телефон отключился, а я забыла пин-код. Утром только вспомнила, когда ты ушел, – то ли оправдывается, то ли объясняет она.
Валерка фыркает. Ему то какое дело?!
Приближающийся шум похож на звук движущегося мотоцикла, но в отличие от тарахтенья Валеркиного чуда звук глухой и, в то же время с мощными перекатами. Он знает эту технику. «Харлей». На них гарцует состоятельная публика. Так и есть. Из-за поворота, со стороны города появляется тот самый самокат. За рулем, в черной кожанке крупный длинноволосый парень. Недоезжая до мотоцикла Валерки резко тормозит. Эффект стопроцентный. Валерка опускает глаза, наклоняется книзу и начинает ковыряться в ничем неповинных проводах. Он уже знает, что произойдет дальше и сквозь просветы в деталях своего старенького друга провожает взглядом «блудную дочь». Идет она покачивая бедрами, совсем не по девчоночьи… Оказывается у нее стройная, красивая фигура… Валерка принимается вывинчивать свечу, затем вворачивать ее на место… Со стороны «Харлея» доносится оживленный разговор. Слов не разобрать, но скандал явный. Высунувшись, он видит как супермотоциклист стучит кулаком по своему лбу, она кричит на него и замахивается рюкзачком. Длиноволосый перехватывает ее запястье и, говорит уже другим тоном. Она недолго стоит в нерешительности, затем взбирается на сидение за его спиной. Валерка, чтобы не встретиться с ней взглядом успевает снова уткнуться в своего двухколесного друга. Харлей взвывает, описывает дугу совсем рядом, отчего по колесам его мотоцикла веером бьет песок и уносится в сторону города.
– Рыбалил? – потрогав торчащее из коляски удилище, спрашивает дед.
Валерка молча кивает.
– Ну и как?
– Сошла…, – бормочет внук.
– И что, хороша была?
– Классная….
– Слабину дал, – заключает дед. – В этом деле слабину давать нельзя…
Валерка кивает и косится на деда.
– А что, бывало?
– Ну как же! За жизнь то много чего упустишь. Это уж потом доходит. А та, которую упустишь, всегда кажется самой, что ни на есть… Да не горюй! Будет еще.
– Это что у тебя бывало?! – спрашивает бабка появившись внезапно. В руках у нее горшок с дымящейся картошкой.
– Да, про рыбаку мы, – оправдывается дед.
– О чем бы путном…, – ворчит бабушка и ставит на стол горшок.
1970
