Владимир Купрашевич - Утром, в чужой постели
Соучастница убедившись, что раненный в сознании, стаскивает щучару в речку и подталкивает ее от берега. Рыбина пару секунд не верит в выпавшее счастье, затем хлестанув хвостом, исчезает в омуте. Девчонка смотрит на оседающий водоворот, потом возвращается к парню. Наверное, из лицемерия качает головой, советует помочиться на рану. Валерка не сразу понимает, что она имеет в виду.
– Господи, ну пописать. Народное средство. Йода же нет. Да и самое лучшее.
Валерка таращится на нее. Девчонка фыркает:
– Не из чего, что-ли?!
– Ну и дура! – не выдерживает Валерка и отходит за куст.
Пока он выполняет лечебную процедуру, подруга приносит пластырь, потом внимательно разглядывает ранку, наклеивает пластырь и заботливо разглаживает.
– Ты что, в самом деле, сестра? – расслабляется Валерка.
– Ну да… Во Христе, – соглашается девчонка.– До свадьбы заживет. Свадьба то скоро?
– С кем? – ошалело спрашивает Валерка.
– Ну не знаю. Вообще то, если по признакам то не скоро.
– Каким это признакам?! – ерепенится парень.
– Скорее по их отсутствию. Да ладно, проехали. Костер там совсем погас. Надо возвращаться
Валерка сматывает спиннинг и бредет следом за предводительницей. Она вдруг резко останавливается. Глаза по полтиннику.
– Чего?! – понимает Валерка.
– Смотри!
Валерка не сразу понимает, куда смотреть и только, когда девчонка тычет пальцем в сторону леса, видит у самой окраины огромную фигуру с ветвистыми рогами. Еще толком не рассвело и до него не сразу доходит, что это такое.
– Лось, – громко шепчет девчонка. – Не шевелись, а то уйдет.
– Он смотрит на нас…
– Да он сам людей боится, – не слишком уверенно бормочет спутница.
В опровержении ее слов лось делает несколько шагов в их сторону, отчего ноги у романтиков самопроизвольно подгибаются. Девчонка хватает парня за руку, но лось замирает, сам в явных сомнениях, потом поворачивает в обратную сторону и быстро скрывается за выступом лесной полосы.
– Здоровенный. Он, наверное, шел поесть сена, – старается придать голосу бодрый тон Валерка и кивает в сторону стога сена проявившегося на середине поляны.
– Ну, думаю, не нас, – собирает растерянные поводья предводительница.– Только зачем ему сено, летом у него продовольственных проблем вроде не должно быть.
– Все то ты у нас знаешь…, – ворчит Валерка. – Это и в букваре написано.
Девчонка хмыкает.
– Ты букварь то хоть читал?
Парень молчит.
– Чего же тогда струхнул?
Валерка не намерен унижаться до объяснений и молча отправляется к костру.
– Да ладно, я сама струхнула. Больно уж рога большие, – сдает позиции девчонка.
Беспокойство девчонки о судьбе костра не напрасны. Отправившись к реке они не удосужились подбросить хворосту и результат недотупедства теперь вьется над черными углями едва заметной струйкой дыма размером с мышиный хвостик.
От вида погасшего костра становится неуютно. Адреналин от общения с животным миром быстро улетучивается а утренний туман, оседающий влагой на траву лишь добавляет неприятных ощущений.
– Ты когда щуку отпускала, могла бы попросить, чтобысолнышко встало поскорее, – закутываясь в одеяло бормочет
Валерка.– Родственница все-таки.
– С чего это?
– Такая же рыбина…
– Что, крышняк уже?
– Чего удивительного, с тобой же связался, – находится Валерка.
– Да что бы ты без меня делал?!
Он высовывает нос из-под одеяла.
– Спал бы на печи. С песнями.
– Бабушкин внучек…,– язвит атаманша.
Сама она как ни странно не выглядит несчастной и по-деловому вышагивает у бывшего костра, правда попыток возродить очаг больше не делает.
– Это наверное твоя привычная… среда…обитания, – заикается парень пытаясь удержать одеяло, которая она уже тянет к себе.
– Вставай, помоги собраться.
– Куда еще? – ужасается Валерка.
– Пойдем на сеновал. Там теплее и суше
– Какой еще сеновал? – не сразу понимает парень.
– Который мы видели на поляне. Думаю лось нас не съест, – фыркает подруга по несчастью.
– Сеновал, – это помещение, где хранят сено, – бормочет Валерка.– А на поляне стог. Элементарный.
– Да ладно, ладно… Эрудит. Там и отлежимся. Когда солнце поднимется тебе и слезать не захочется.
– С чего? – не понимает Валерка.
– Со стога, конечно…
В ее глазах явные насмешки.
– И мы что, наверх покарячимся?
–Покарячимся. Он же невысокий и сверху должен быть сухой – поясняет девчонка засовывая одеяло в свой рюкзак.
– Ну так что?! – видя, что парень все еще колеблется вопрошает она. – Или пойдешь крутить свои железки? Так еще темно, да и холодно.
Валерка молча поднимается. Мысли о ремонте мотоцикла его не вдохновляют. Сознание, что с холодными и наверняка мокрыми от росы железяками придется возиться в сырых зарослях вызывает предсмертные судороги.
– Какие к черту сейчас железки…, – ворчит он уже в спину предводительнице.
Стог оказывается не таким большим, как казалось вначале. Валерка влезает первым, щупает сено, оно кажется ему сыроватым, и сталкивает верхушку вниз. Потом протягивает руку девчонке. Она неожиданно легко взбирается к нему, осматривает пятачок, качает почему-то головой и начинает устраиваться.
– Что-то не так?! – подозревает Валерка.
– Тесноватенько будет. Спать то хочешь? – спрашивает она.
– Уснешь тут, в такой холодрыге, – ворчит Валерка, но на ее пригласительный жест заваливается на одеяло.
– Можно было бы укрыться им, но сено колется. Потерпи немного, скоро поднимается солнце, а пока прижмись ко мне. Или лучше отвернись, а я тебя обниму. Лежи смирно, здесь недолго и свалиться.
Девчонка видимо сама продрогла, потому что прижимается к нему всем телом. Он чувствует тепло всех ее составляющих, но возразить не в состоянии. Сейчас это даже кажется диким.
– С чего бы это я дергался, – млея от удовольствия бормочет Валерка.
Просыпается он от духоты, вероятно солнце уже высоко. Щекой ощущает что-то пушистое и мягкое. Оказалось, что он уже на другом боку и лицом уткнулся в кофту девчонки. Она лежит полубоком к нему, почти на спине и грудь, в которую он уткнулся, едва заметно колеблется от неровного дыхания. Он оглядывает лежанку и с ужасом обнаруживает, что это еще не весь криминал – его нога втиснулась между ее колен. Одеяло из под них уползло в ноги и уже свесилось вниз, следовало бы его поправить, но он опасается даже шевельнуться. Как он оказался в таком положении Валерка не понимает. Вроде обещал не дергаться…Если полоумная проснется, что ей сейчас придет в голову? Как на грех еще и молния на ее бедре расстегнулась так, что сквозь белую кружевную кромку сорочки видно ее тело. Объясни потом, что не твоих рук дело. Кожа у нее шелковистая со смугловатым оттенком. Видно от загара. Он с тревогой переводит взгляд на ее лицо – глаза вроде бы закрыты, но ему кажется, что ресницы подрагивают. Голова девчонки откинута на руку, которая почти полностью скрыта потоком рассыпавшихся волос. Они такого же цвета как и впутавшиеся в них соломинки, и все это слепит глаза. Губы слегка приоткрыты и смотреть на всю эту картинку долго невозможно –начинает что-то твориться с головой. Он на минуту отводит взгляд, чтобы как-то справиться с непонятным состоянием, затем, не дыша, пытается отстраниться и высвободить блудливую ногу. Вроде получается. Неплохо бы так же потихоньку застегнуть дурацкую молнию на ее брюках, но операция слишком рискована и он некоторое время колеблется. Если накроют за этим занятием уже не открестишься. Он понимает это, но рука непроизвольно дотягивается до язычка застежки, но не чувствует его и Валерке кажется что захватил язычок неловко. Пальцы почему-то абсолютно неуправляемы и в одну из попыток соскальзывают по ткани сорочки вглубь выреза. Валерка приподнимается, чтобы как можно незаметнее убраться, но делает это неловко и лишь проникает всей пятерней еще глубже. Кончики пальцев касаются ее прохладной ягодицы, и ему с перепугу кажется, что она напряглась и даже подается к нему. Это уже полный крышняк, невероятным усилием он вытаскивает предательскую руку, ловит наконец проклятый язычок и тянет его. Молния застегивается с трудом он сознает, что вся конспирация нарушена и уже чувствует на себе ее взгляд. Пойман с поличным. Так и есть. Девчонка смотрит в его лицо открытыми ясными глазами. Валерка охрипшим голосом принимается объяснять, что он тут ни при чем, что это не его рук дело, что он не хотел…но неожиданная пощечина освобождает его от объяснений.
– Идиотка, – орет Валерка, выпрямляется и теряет равновесие.
Съезжая к подножию он хватается за одеяло, внизу заворачивается в него, хотя уже давно потеплело. Усевшись на сброшенную накануне охапку сена некоторое время сидит молча, перебирая в памяти нелестные эпитеты и сравнения в адрес полоумной. Исчерпав запас «комплиментов» он вспоминает, наконец, о том, что пора заняться ремонтом техники, поднимается, и видит лицо девчонки прямо перед собой. Она лежит на самом краю и наблюдает за ним. На губах улыбка. Глаза нараспашку. Определенно полоумная. Словно это не она только что отвесила ему пощечину. Ни за что. Правда не очень то и ощутимую, он даже не помнит к какой щеке она приложилась, но обидную. Улыбка у нее странная – губы приоткрыты, словно собирается что-то сказать или рассмеяться. Над чем бы это?! Солнце сегодня какое-то сумасшедшее и глаза у девчонки светятся как у кошки. Натуральный гипноз. Он даже чувствует, как слабеют ноги. Определенно их надо уносить пока не поздно. Валерка бормочет что-то малопонятное о времени, мотоцикле и, повернувшись, идет, не видя дороги.
