Любовный треугольник - Элла Александровна Савицкая
— Ну ты же так и планировал, разве нет? Или ты не собирался к ней ехать после развода?
Рывком встаю из-за стола и отхожу к окну. Опираюсь на подоконник ладонями.
— Собирался. Если бы у неё никого не было. А сейчас…
— Сейчас она может просто согласиться выйти за кого-то, чтобы не чувствовать себя одиноко.
Отрицательно мотаю головой.
— Это же Оля. Она не пойдёт замуж из-за одиночества. Только если уверена в своём выборе и по-настоящему счастлива.
И когда я озвучиваю эти слова, они как ядовитые змеи жалят сознание.
Оля бы не согласилась на такой шаг без чувств. Значит, полюбила другого… На этот раз по-настоящему. Не как того Лёшу. После пережитого она бы не решилась снова на «залатывание» дыр.
— И что теперь? Это всё? Конец?
Пальцы складываются в кулаки, сердце дробит ребра.
Конец у нас был давно.
Я рассчитывал на новое начало. Начало без шлейфа вины, без слез и вопросов «а что, если бы?».
Только начало это было отложенное на неопределенный срок. Срок, за который она научилась быть счастливой… А я не имею права рушить её счастье.
В какой раз за эту жизнь уже? Как не появлюсь, у неё всё идёт наперекосяк. Может, не встреть меня, её судьба сложилась бы иначе. Ни слез, ни мук выбора, ни ответственности за чужие жизни. Не было бы у неё всей этой боли, которую она через себя пронесла, и с которой жила целых три года.
Всю неделю я существую в какой-то параллельной реальности. Работаю здесь, а мысли мои — там с ней, с тем, как она готовится к свадьбе и вот-вот станет чьей-то женой. Моя девочка станет чужой.
Этот шаг осознанный, означающий, что для нас больше не осталось ни малейшей надежды. Она, как песок просочилась сквозь пальцы времени.
И вроде как я готовился к этому, но быть готовым и теплить надежду — разные вещи.
В день, когда у Оли назначено бракосочетание, я просыпаюсь и не могу найти себе места. Еду на работу, пытаюсь занять себя, но сердце грохочет так сильно, что все, за что бы я не взялся, не удаётся. Ненароком бросаю взгляд на часы. Роспись у них в час. Демьян с Мариам уехали еще вчера, а я … что я?
А я представляю Олю в платье, белом, струящемся до пола, и дышать не могу. Почему-то я уверен, что на ней будет именно такое, как я всегда представлял — слегка расклешенное к низу, облепляющее талию, как вторая кожа.
Когда часы показывают пол одиннадцатого внутри меня что-то переключается.
Сам не понимая, что творю, вдруг срываюсь с места, вылетаю на улицу и сажусь в машину.
Отъезжая от ресторана, набираю Демьяна.
— Да? — отвечает моментально.
— Дай адрес загса.
Секундная заминка.
— Дава, ты уверен?
— Да.
— Это Давид? — на фоне звучит обеспокоенный голос Мариам.
— Я скину адрес в сообщении.
— Жду.
— Он что, приехать собирается? — ошарашенно шепчет сестра, перед тем, как звонок обрывается.
Собираюсь… зачем? Увидеть хочу. Счастливой.
Чтобы никогда не сомневаться, что поступил правильно.
Ехать до её города два часа, и я выжимаю педаль газа на максимум. Пока еду, пульс перекрывает все другие звуки. Попадаю в пробку из-за пустившегося снегопада, а когда приезжаю, уже думаю, что опоздал.
Паркуюсь около серого здания, рядом с которым уйма людей и две другие свадьбы. Выхожу из машины как раз, когда на расстоянии нескольких метров тормозит еще один автомобиль. Лаконично украшенный букетом белых роз на капоте.
Задняя дверь открывается, из салона выходит мужчина лет сорока и подаёт руку своей невесте.
Я застываю. В груди взрыв происходит. Эти изящные пальцы, которые я целовал десятки раз, я узнаю из миллиона.
На асфальт опускается стройная нога в белой туфле на высоком каблуке, потом вторая и… я не дышу….
В белоснежном приталенном платье из машины выходит Оля…
Слепну и глохну в эту же секунду. Фон и люди смазываются. Её жениха оцениваю лишь мельком, всё внимание на неё. На ярких эмоциях и улыбающемся взгляде, на сияющих, как звезды в небе глазах.
Это сияние прожигает в моей груди дыру. От боли мысленно ору.
Так и не сделав шаг, прирастаю к месту, наблюдая как к ней подходит Мариам, протягивая белую короткую шубку. Оглядывается растерянно и немного нервно по сторонам.
Меня замечает Демьян, но я делаю отрицательный жест головой, давая понять, чтобы молчал.
Не нужно им знать, что я здесь. Не заслуживает Оля, чтобы самый счастливый день её жизни был омрачен… А если она узнает, что я здесь — именно так и будет.
Вместе со своим будущим мужем они проходят вперед. Придерживая пальчиками подол платья, она поднимается по лестнице. Тонкая фата развивается на ветру.
Позади я узнаю её друга Мишу, к которому пристраивается её младшая сестра и что-то бодро говорит. Рядом отец с матерью, и её новым мужем. На его руках маленький ребенок.
Вся семья в сборе.
Ты хотела красивую свадьбу, Оль, у тебя она есть… Не знаю, кто он, тот, кто сделал тебя счастливой, но я благодарен ему за это.
Давление внутри нарастает, пустота сжирает остатки того, что еще не успела выжрать до этого.
Сквозь летящий рыхлый снег впиваюсь в неё глазами, пытаясь навсегда впечатать в себя счастливый образ. Я знаю, что никогда не полюблю никого как её и никогда не впущу другую в свое сердце, потому что там нет места никому больше. Я не хочу других.
Ты всегда будешь той, кому принадлежит моё сердце, мысленно посылаю ей… Я не забираю его. Пусть останется у тебя. Мне оно не нужно. А ты, возможно, чувствуя это, никогда не будешь ощущать себя одиноко.
А если вдруг понадобится, я незримо буду рядом. Через год, два, десять… Всегда…
Поднявшись на последнюю ступеньку, Оля вдруг замирает и оборачивается, направив взгляд прямиком в мою сторону.
Чтобы она меня не увидела, тут же ныряю в салон.
За тонированными стеклами, сжимаю руль белыми пальцами и смотрю в её слегка потерянное лицо.
Стиснение в грудной клетке нарастает, пульс долбит в ушах.
Моя самая красивая девочка… Ты обязана быть счастливой. Жизнь в долгу перед тобой, так пусть теперь возвращает его.
74 Оля
Сама не понимаю почему всматриваюсь в толпу. Сердце раз за разом пропускает удары, вздрагивает, дергается.
Моя внутренняя частота как будто пытается поймать какой-то сигнал, но
