Малышка для Цербера - Глория Макова
– Мокрую одежду надо снимать, – отвечает он, кивая в сторону своей пряжки ремня. – Всю. Полностью. А ты могла бы мне помочь.
– Не смешная шутка, – мой голос звучит тише, чем хотелось бы.
– А я и не шучу, – его глаза блестят вызовом.
Только я собираюсь броситься в бега, как Цербер сокращает и без того минимальное расстояние между нами. Его пальцы мягко касаются моего плеча и останавливают меня. В этом жесте больше уверенности, чем я могу выдержать.
“Твою ж, он же завсегдатай стриптиз клубов!” – мелькает где-то на краю сознания.
– Не хочешь подчиняться приказу своего начальства? – шепчет Цербер, его голос обволакивает меня, как шёлковая нить. – Тогда я сделаю всё сам. Только не жалуйся, если тебе будет неудобно смотреть.
Мои щёки вспыхивают от его слов, но я стою, как парализованная. Наблюдая за тем, как он берётся за ремень. Слишком уверенно, слишком медленно — каждый его жест словно пронизан электричеством.
– Ладно! – выпаливаю я, перехватывая его руки. – Я сделаю это.
Он отпускает ремень, позволяя мне действовать; в его взгляде читается явное удовольствие — наслаждение тем фактом, что я на грани своего падения.
– Вот и умница, – произносит Цербер, а в голосе звучит смесь насмешки и чего-то странно тёплого.
Я наклоняюсь к его талии; мои руки предательски дрожат. Каждое движение даётся с трудом.
Мужчина стоит неподвижно; я чувствую его взгляд на себе — пронизывающий и отвратительно понимающий. Он знает ведь: я иду у него на поводу только для того, чтобы выжить.
И это сводит меня с ума.
«Господи, Аня, и как ты опустилась до такого?» – кричит мой внутренний голос, но продолжаю, словно загипнотизированная.
Ремень наконец поддаётся, и я принимаюсь за молнию. Её звук кажется оглушительно громким в тишине комнаты.
– Ты хорошо справляешься, – хрипло выдает он, вынуждая меня резко поднять взгляд.
Наши глаза встречаются. Его — потемневший до черноты, как бездонная пропасть, и в этом взгляде я вижу нечто большее, чем просто физическое влечение. Противные мурашки кусают за плечи, пробегая по коже, как легкий холодок, который не удается отогнать. А мои глаза, в которых бушует буря эмоций, явно говорят яснее, чем тысячи бранных слов. Я чувствую, как внутри всё сжимается от ненависти к этому мужчине, к его самодовольству и уверенности, которые так бесстыдно выставлены напоказ. И все равно не могу отвести взгляд. Кажется, будто если сделаю это, то дам себе проиграть. Дам ему понять, что сломалась, прогнулась. Но ведь это не так! Я не могу позволить ему взять верх.
– Всё, – бросаю я, резко отступая, оставляя его джинсы наполовину расстёгнутыми. Мое сердце стучит так быстро, что кажется, его удары могут разорвать грудную клетку. Я пытаюсь сохранить достоинство, но в воздухе витает напряжение, которое тянет меня обратно к нему. – Дальше справляйтесь сами!
Цербер смеётся — низко, мягко, и этот звук буквально обжигает. Он словно знает, что его смех может ранить меня глубже, чем любой физический удар. Я ненавижу его за это.
– Трусиха, – произносит он, но в его тоне нет обвинения, только дразнящая насмешка. Его слова словно шипы розы — красивые на вид, но способные причинить боль.
– Да пожалуйста! – фыркаю я, чувствуя, как злость и смущение смешиваются в опасный коктейль. Внутри меня разгорается пожар — яркий и неистовый. Я не хочу быть его игрушкой; не хочу поддаваться его играм.
Цербер вскидывает руку и залпом осушает бокал. Этот жест кажется таким простым и в то же время наполненным смыслом. Он словно демонстрирует свою власть над ситуацией — надо мной.
– Ладно, ты молодец. А теперь иди в душ, – говорит он с ухмылкой. В голосе его звучит хрипотца, и это вызывает у меня дрожь — не от страха, а от того странного влечения, которое я стараюсь подавить.
Мне особо приглашения не надо. Я резко разворачиваюсь и почти бегу в ванную, захлопывая за собой дверь. Руки трясутся, а дыхание сбивается; каждый вдох кажется слишком тяжелым.
«В какую игру он вздумал играть со мной?» – думаю я, остервенело срывая мокрую одежду. Она прилипает к телу, словно сама ткань хочет остаться рядом с ним.
Включаю горячую воду, которая должна смыть не только холод, но и весь этот хаос в голове. Струи воды обжигают кожу, но это ощущение — ничто по сравнению с тем жаром, который остался позади. Вода стекает по мне, смывая остатки стыда и страха, но даже под её струями я ощущаю на себе его взгляд.
Да, он прав. Я трусиха. Но он даже не представляет, насколько злопамятную трусиху притащил сначала в свою банду. А следом и к себе домой.
8
После нескольких минут под горячим душем я наконец начинаю чувствовать, как напряжение покидает тело. Струи воды мягко стекают по коже, смывая следы стресса и хаоса, который оставил за собой этот день. Тёплый пар окутывает меня, словно кокон, в котором можно ненадолго спрятаться от реальности.
«Надо взять себя в руки, Аня», – мысленно напоминаю себе, закрывая глаза. Вода успокаивает, но мысли всё равно бьются вихрем.
Цербер… его взгляд, голос, касания — всё это словно проникло в мою голову, и избавиться от этого сложнее, чем от следов своего позора.
«Он не сможет тобой манипулировать, если ты этого не позволишь», – повторяю себе как мантру, делая глубокий вдох.
Когда я выхожу из ванной, завернувшись в мягкое полотенце, на диване меня уже ждёт чистая одежда. Мужская рубашка и спортивные штаны. Простые, сухие, но всё равно чужие. Я быстро натягиваю их, стараясь не думать о том, что вещи скорее всего принадлежат самому хозяину этой жилплощади.
Почувствовав себя немного уютнее, выхожу из спальни и замечаю, что квартира окутана странной тишиной. Цербера нигде не видно, но ощущение его присутствия всё равно не покидает.
Когда я всё-таки нахожу его на кухне, он сидит за столом с бокалом в руке и флешкой, которую лениво крутит между пальцев. Его взгляд поднимается, и я ловлю на себе то самое выражение — смесь насмешки и хищного интереса.
– Вот, Малышка, теперь
