Малышка для Цербера - Глория Макова
Упрямо молчу, пытаясь закопаться в кресло глубже и исчезнуть.
Когда мы подъезжаем к его дому, мне становится ещё тревожнее. Высокий современный жилой комплекс выглядит слишком… респектабельно. Он точно живёт здесь? Не в пещере, не на складе с металлическими ящиками, которые я могла бы случайно уронить?
В лифте тоже молчу, чувствуя, как тревога только нарастает. Цербер стоит рядом, руки в карманах, взгляд прямой, но, кажется, он наслаждается моим состоянием.
– Всё нормально, Малышка? – спрашивает он, даже не скрывая ухмылки.
– Нормально, – отзываюсь, но мой голос звучит слишком высоко, чтобы быть убедительным.
Дверь в квартиру открывается, и я невольно замираю. Просторная гостиная с огромными окнами, из которых открывается панорамный вид на ночной город. Всё в серо-чёрных тонах, минимализм, дорогие материалы. Это выглядит так идеально, что кажется нереальным.
– Проходи, не стесняйся, – бросает он, сбрасывая ботинки.
Я осторожно захожу внутрь, оглядываясь.
– Ты всегда так просто пускаешь незнакомцев в своё логово?
– Только тех, кто способен активировать пожарную сигнализацию, – говорит Цербер с лёгкой усмешкой.
Я бросаю на него раздражённый взгляд, но он уже шагает вглубь квартиры, оставляя меня стоять на месте.
– Что за задание ты мне обещал? – наконец решаюсь задать вопрос, когда он останавливается возле бара, наливая себе виски.
– Задание? – он оборачивается, словно только что вспомнил о своих словах. – Ах да, задание.
– Да, задание! – я скрещиваю руки на груди, пытаясь выглядеть увереннее, чем чувствую себя.
– О, тебе оно точно понравится, – его голос становится ниже, мягче, но от этого мне только тревожнее.
– В… каком смысле? – подозрительно уточняю я. .
Он подходит ближе, бокал в руке, но взгляд прикован к моим глазам.
– Хочу, чтобы ты была нежна со мной, – мурлычет он, не отводя взгляда, – когда… я попрошу тебя кое о чем.
Что?! Он в своем уме?
Моё дыхание сбивается. Я делаю шаг назад, но спотыкаюсь о низкий пуфик и чуть ли не падаю.
– Аккуратнее, Малышка, – тихо говорит он, мгновенно оказываясь рядом и ловя меня за руку.
Его пальцы крепко сжимают мою кисть, тёплые, сильные. Я чувствую его близость, вижу, как на его лице появляется едва заметная усмешка.
Когда он резко приближается ко мне, воздух вокруг становится густым и горячим, а мои нервы натянуты как струны. Его пальцы всё ещё держат мою руку, но теперь уже не просто как поддержку — это будто контроль, сигнал того, что я никуда не уйду.
– Ты такая неуклюжая, – шепчет он, его голос низкий и дразнящий, как шелест волн перед штормом.
Я пытаюсь вырваться, но его хватка мягкая, но нерушимая. Цербер улыбается, будто знает все мои мысли, и это заставляет меня чувствовать себя ещё уязвимее.
– Отпусти… те, – прошу, и голос звучит слабее, чем мне хотелось бы.
– Успокойся, Малышка, – отвечает он, наклоняясь так близко, что наши лица почти касаются. – Никто тебя здесь не тронет. Если только ты сама не попросишь.
Я открываю рот, чтобы возразить, но Цербер вдруг отпускает мою руку и одним движением стягивает с себя куртку, а следом и футболку, оставляя на себе только штаны. Его торс открывается передо мной, и я не могу не заметить, насколько он чертовски хорош: рельефные мышцы, слегка блестящие от остатков влаги, и уверенность в каждом движении.
– Какого…? – вспыхиваю я, не зная, куда смотреть. Слова застревают в горле.
– Мокрую одежду надо снимать, – говорит он, спокойно кивая на меня. – Твоя тоже не исключение.
Моё лицо пылает. Я пячусь, но Цербер мгновенно сокращает расстояние, обхватывая мои плечи тёплыми руками.
– Ты можешь сопротивляться, но я вижу, как ты дрожишь, – его голос становится тише, и в нём звучит что-то мягкое, но всё ещё настойчивое.
Его пальцы легко скользят к краю моей водолазки, и я судорожно сглатываю.
– Не надо, – пытаюсь протестовать, но он уже аккуратно по поднимает ткань, оголяя часть живота. Прохладный воздух комнаты касается моей кожи.
– Тише, – говорит он, его голос теперь едва слышен. – Ты ведь сама знаешь, что так будет лучше.
7
Цербер не останавливается, его движения уверенные, спокойные, как у человека, привыкшего, что всё вокруг подчиняется его воле. Я чувствую, как моя водолазка постепенно поднимается выше, словно сама ткань пытается сбежать от того, что происходит. Холодный воздух комнаты сменяется жаром его рук, которые касаются моей кожи, и в этот момент моё сердце стучит так громко, что кажется, он может это слышать. Каждый удар — это крик о помощи, но я не могу его произнести.
Это называется “никто не тронет”?!
– Я сама справлюсь, – выдавливаю из себя, пытаясь ухватиться за последние остатки самоконтроля. Мои слова звучат как хрупкий стеклянный звон в пустой комнате, но Цербер лишь смотрит на меня с хищной полуулыбкой. Его взгляд — это ловушка, из которой нет выхода. Он словно знает, что я не смогу уйти, и наслаждается этим осознанием.
Когда, казалось бы, мои слова доходят до его “светлого” разума и руки отпускают мой предмет одежды, он выдает это:
– Выдохни, теперь твоя очередь.
Я действительно делаю то, что он говорит. Слишком уж убедительно и спокойно звучит его фраза; мне даже не сразу слышится в ней подвох. А когда доходит, я вновь отступаю, не зная, куда деться от накрывших меня стыда и возмущения.
– В каком смысле “твоя очередь”? – мой голос срывается, как будто он сам по себе хочет сбежать от этого разговора.
Внутри всё кричит: «Пожалуйста, пусть это не то, о чём я думаю!»
– Ты же не думаешь, что я собираюсь делать всё сам? – его губы растягиваются в медленной, опасной усмешке. – Это… твоё задание.
Цербер стоит передо мной в одних брюках, с бокалом в руках. Его поза расслабленная, но в ней есть что-то угрожающее. Он смотрит на меня, как удав на мышь, которую вот-вот слопает. Время словно замирает; он медлит, наслаждаясь произведенным эффектом. Буквально каждой своей самодовольной чертой впитывает мою реакцию — растерянность, гнев, страх.
– Что именно вы хотите, чтобы я сделала? – выдыхаю я, стараясь сосредоточиться на чём угодно, кроме него.
Язык неприятно липнет к нёбу, в горле сухо, как
