Осторожно, двери закрываются! - Таня Рикки
В руках у меня оказалась половинка тетрадного листа в клеточку. Сверху синей ручкой было что-то написано. Я достала из сумки очки и прочла: «Почему, имея богатого и любящего мужа, Маргарита ушла искать кого-то с этими отвратительными желтыми цветами в руках?»
Я сидела и таращилась на этот простой вопрос? Я-то понимала почему, но человека, написавшего это, видимо, очень волновал этот вопрос. Сложно объяснить человеку, никогда не любившему, как это – любить. Трудно объяснить, как желание любить и быть любимой может выгнать на улицу и заставить бродить по улицам с этими мимозами в руках. В надежде…
Не знаю почему, но я достала из сумки ручку и ниже на листочке написала: «Любовь – это такое чувство. Безумное, нелогичное, нерациональное, сильнее нет. Испытав его один раз, ты будешь искать его всегда!»
Поезд замедлял ход, это была моя остановка. Я быстро свернула бумажку и затолкала ее обратно в сидушку, оставив торчать только уголок.
Бабулька встретила меня улыбкой во весь свой беззубый рот. Сегодня у нее день рождения. 95 лет.
– Маша, знаешь, что мне сын подарил? Смотри, сказал, чтобы я не скучала.
У бабушки в руках был новенький планшет.
– Максимовна, а вы разберетесь? Все-таки сложная штука.
Бабулька засмеялась.
– Это ноги мои не работают, а мозги еще, слава богу, варят. Вот и в социальных сетях меня зарегистрировал. Теперь я всех разыщу! И Верку, и Пашку! И детей их найду, и внуков! Может, и тебе кого найти?
– Нет, Максимовна, некого мне искать.
Я поспешила на кухню, чтобы избежать расспросов.
Моя подопечная целый день была занята своим планшетом. Покушать пришлось уговаривать. То и дело из комнаты слышалось:
– Маш, ты только глянь! Во дают!
Знакомство с Интернетом удалось.
Вечером поздравить бабушку пришли и дети, и внуки, и правнуки, а меня пораньше отпустили домой.
В метро попала в час пик. Все спешат домой. На платформе не протолкнуться. Молодежь уткнулась в телефоны. Толпа людей впихнула меня в вагон, двери закрылись, и поезд тронулся.
Мои мысли настолько поглотили меня, что я совсем перестала замечать окружающую меня толпу людей, а слышала только укачивающий стук колес. Перед моими глазами стояла картина семейного счастья: Максимовна с планшетом в руках, ее дети, и внуки, и правнуки. Эта старушка прожила насыщенную жизнь и даже в 95 лет продолжала радоваться жизни. Я на ее фоне в свои 48 лет просто бледная тень. Ни детей, ни родственников, мама умерла десять лет назад, даже кошки у меня нет. Никто нигде не ждет меня.
Я открыла дверь своей квартиры и вошла в пустой и темный коридор. Закрыв дверь, я прислонилась к стене, и слезы потекли по моим щекам помимо моей воли.
Всю ночь я металась в четырех стенах, как раненый зверь. Я привыкла к своему одиночеству, но были ночи, когда оно приносило физическую боль, рвало душу на части, открывая закрывшиеся когда-то раны. Мой мозг, как в калейдоскопе, перескакивал с одного события в моей жизни на другое.
Дед Мороз, которому я оторвала бороду, оказавшийся папой.
Папа, стоящий у двери с чемоданом, и плачущая мама.
Мама, вечерами сидящая у окна, не отрывая от него глаз.
Моя собака на асфальте, которую переехала машина.
Я сижу под кроватью и плачу.
Мама на больничной койке с синими губами.
Я на больничной койке и диагноз: бесплодна.
Мой уходящий муж с чемоданом в руке.
Мои бесконечные одинокие вечера.
Так и не уснула до утра. К утру я кое-как восстановила душевное равновесие.
Это моя жизнь. Как есть, так есть.
Улица встретила меня промозглой погодой и туманом. Сырость и холод пробирали до костей. Метро манило ярким светом и теплом. Здесь не существует погоды.
Звук прибывающего поезда вызвал улыбку. Друг, который всегда приходит вовремя.
Почему-то сегодня, ожидая поезд, я испытывала нетерпение, которого раньше никогда не было. Казалось, я что-то забыла в этом вагоне. Вот он, мой вагон, второй от головы поезда. Я вошла и села на привычное место. В порванном сидении торчит уголок бумажки.
Интересно!
Аккуратно достаю листочек. Даже без очков вижу, что после моей записи, добавлена еще запись: «Я бы предпочла любящего и богатого мужа, чем поиски чувства, которое может меня убить. Ну или сделать несчастной».
По крайней мере понятно, что это пишет женщина, хотя, наверное, все-таки девушка. Подростковый максимализм так и выпирает!
Мы с ней чем-то похожи. Желание спрятаться и не рисковать. Что хорошего принесло мне это в жизни. Одинокие вечера? Слезы в подушку? Мне уже поздно что-то менять, вряд ли можно что-нибудь исправить, но начинать жизнь с этого?
Я достала ручку и дописала: «Когда-нибудь ты возненавидишь своего обеспеченного мужа и себя возненавидишь за душевную трусость. За то, что никогда так и не испытала…»
Моя остановка. Я быстро затолкала бумажку в сидение и рванула на выход.
Последние события вывели меня из состояния равновесия, вернее эмоционального анабиоза, в котором я пребывала последние несколько лет.
Душа почему-то потянулась к этой незнакомой мне девушке. Хотелось объяснить, что экономия на эмоциях, запихивание себя в комфортный режим, отсутствие стремлений и желаний в конце концов сыграет с ней злую шутку.
Одиночество…
Бескрайнее и непреодолимое одиночество. И сожаление. Сожаление об испытанном страхе и отказе от борьбы. И будет поздно, слишком поздно.
С этим настроем я и пришла на работу.
Максимовне сегодня было плохо. Я измерила давление, и оно оказалось высоким. Полчаса уговаривала ее выпить таблетки. Бабушка не хотела смотреть телевизор, не нужен был и новый планшет. Она тихонько лежала, не открывая глаз. Уговорить ее покушать мне так и не удалось. Я сидела возле нее и смотрела, как слабо, почти незаметно, поднималась и опускалась ее грудная клетка. Я вышла на кухню и позвонила дочери. Дочь вздохнула и сказала, что все как будет, так и будет, и попросила остаться с бабушкой на ночь.
Как медленно и неотвратимо угасает человек. Ничем нельзя помочь, когда жизнь просто закончилась. Чья-то жизнь заканчивается раньше, чья-то позже, а кто-то не живет уже при жизни!
Я с ужасом осознала, что я мертва уже очень давно. Я не живу, я существую, хотя сама не понимаю зачем! Зачем я тяну эту лямку так много лет?
Максимовна уходила из жизни тихонько, без боли и страданий, казалось, она просто засыпает. Она исчерпала свою жизнь до дна,
