Шарлотта Хьюз - Плут

«О, Боже! Что она говорит!» — Коуди сделала паузу и сглотнула, но во рту не было ни капли слюны.

— Послушай, тебе не надо торопиться, — быстро проговорила она. — Возможно, ты захочешь присмотреть что-нибудь получше, прежде, чем решить. Я даже оставлю это место за тобой на двадцать четыре часа, чтобы дать тебе время подумать.

«Она явно не знает, в каком отчаянном положении я нахожусь», — думал Дикон. Он полез в карман.

— Наличными пойдет?

— Да, конечно.

Прежде, чем сообразить, на что она согласилась, он вручил ей пачку банкнот. Она неохотно приняла ее в обмен на ключ, который держала. Коуди все еще пошатывалась от неожиданности, когда шла к двери. Она была уверена, что он откажется. Что на нее нашло? Почему она влезла в эту авантюру? Что ей теперь делать! И как быть с Кетти?

— Здесь есть кофейник? Коуди остановилась.

— Кофейник?

Она не могла представить его любителем кофе. Распивающим пиво и поглощающим ростбифы — да. Но кофе?

— Под мойкой электрокофейник с ситечком.

Она сделала еще шаг к двери. Ее била дрожь. Ей хотелось остаться одной, чтобы осмыслить, что она сделала и подумать о возможных последствиях.

— Мне действительно надо идти, — проговорила она дрожащим голосом. Ей надо было скорее отделаться от этого человека и разбуженных им чувств.

— Если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать. — Она сделала краткую паузу. — И я буду благодарна, если ты перенесешь свои пожитки до того, как прибудут мои гости.

Затем она оставила его и поспешила вниз по лестнице, засовывая ассигнации в бюстгальтер. Там было безопасно. Без сомнений: никто туда не заглядывал годами…

— Что же я теперь буду делать? — разговаривала она с собой.

Придя чуть позже на кухню, она застала там Кетти, разглашающую по телефону на девяносто миль вокруг подробности своей встречи с Диконом Броуди. И когда она сказала дочери, что он фактически поселился у них, ей показалось, что для восстановления у нее нормального дыхания придется применять искусственные методы.

— Он устроился наверху? — проговорила Кетти таким пискливым голосом, что Коуди собралась пойти за банкой с растительным маслом. — И с какой стати ему захотелось поселиться здесь? — спросила она, оглядывая кухню, словно надеясь увидеть нечто необычайное, что она проглядела.

— У нас, между прочим, не так уж плохо, — проговорила Коуди, чувствуя необходимость защитить свой дом. Девочка разинула рот, оставаясь неподвижной, как манекен. Наконец, Коуди хлопнула в ладоши и Кетти подскочила, словно ее разбудили. Ну, сегодня от нее проку не будет.

— Ладно, вернемся к работе, — проговорила Коуди. — У нас еще тысяча дел.

Она вымыла руки и вытерла их полотенцем.

— Ну, куда же я положила сетку для волос? — проговорила она, разыскивая липкую сетку, которую всегда одевала, когда готовила еду для посетителей. Кетти все еще ходила вокруг, как во сне.

— Но она же у тебя на голове. Лицо у Коуди побелело.

— Нет, — прошептала она. На нее нахлынуло чувство ужаса. Она боялась потрогать волосы и удостовериться.

— Скажи, что это не так! Я схожу с ума. Внезапно Кетти, казалось, вышла из своего гипнотического состояния и осознала, что происходит вокруг, включая подавленность матери и зеленые блики, которые появились на ее лице. Она расхохоталась.

К одиннадцати часам гости разошлись. Коуди видела последнего, укладывавшего остатки еды и прощавшегося с Кетти. Наконец, она решилась выйти на крыльцо подышать свежим воздухом. После дня сюрпризов она была слишком взвинчена, чтобы сразу лечь спать. Сначала она узнала, что Дикон Броуди вернулся в город, затем, прежде чем она успела переварить информацию, Коуди открыла свою входную дверь, и пожалуйста — он тут как тут! Казалось, слишком уж много совпадений! Но нет, таково уж ее цыганское Счастье…

Коуди открыла тяжелую деревянную дверь и неуверенно шагнула на крыльцо. Она не стала зажигать свет, чтобы не привлекать мошкару. Она тихонько закрыла за собой дверь.

— О! Ты решила составить мне компанию? — раздался мужской голос.

Голос так испугал Коуди, что она чуть не упала. К счастью, она быстро узнала его.

— Дикон, что ты здесь делаешь? — удивленно спросила она. Она едва видела его силуэт в лунном свете, когда подошла ближе.

— Сижу и смотрю, как уходят твои гости. Извини, если я напугал тебя.

— Ну… — она действительно не знала, что сказать. Оставаться или уйти в дом? Она раздумывала, зная, что во втором случае может показаться грубой. Но здравый смысл подсказывал, что здесь ей делать нечего. Она повернулась к двери.

— Спокойной ночи, — проговорила она.

— Не уходи! — попросил он. Она остановилась, держась за ручку двери.

— Мне показалось, что ты хочешь побыть в одиночестве.

— Пожалуйста, — он указал на стоящий рядом с ним стул. — Люди избегают меня с того момента, как я появился в городе.

Она кивнула, подошла к нему и села на стул.

— Скоро пройдет, — возразила она, хотя и не была так в этом уверена, как хотела себе представить. Дикон пожал плечами, и она поняла, он хотел поговорить вовсе не об этом. Он рассматривал кремовую блузку — ее выходной туалет.

— Ты сегодня такая нарядная… Ему понравилось, как она одета. Просто и непритязательно. В отличие от ярких кричащих костюмов, которые он привык видеть на женщинах в шоу-бизнесе.

Коуди улыбнулась и зачем-то поправила воротник.

— Здесь, между прочим, была свадьба. Она помолчала и искоса стрельнула в него глазами.

— Удивляюсь, как ты меня узнал в той сетке…

— Надо сказать, стрижка тебе идет, — заметил он, рассмотрев короткую волнистую прическу, которая еще больше увеличивала привлекательность ее лица. Но, в конце концов, она всегда была хорошенькой. А когда-то считалась наиболее популярной девушкой в округе. Тогда он искренне удивлялся, что же в нем Коуди нашла. Теперь его интересовало, не напрашивалась ли она на комплимент. Женщины ловки на такие штучки. Они любят указать на какой-нибудь маленький незначительный недостаток, чтобы дать мужчине возможность свести его к нулю, а заодно отметить и сильные стороны.

Дикон решил сменить тему разговора. — Я как раз припоминал, что в детстве любил сидеть по ночам на крылечке, — сказал он после небольшой паузы. — Вот сижу и глазею на небо, как когда-то у родительского дома. Конечно, у нас было не так хорошо, как здесь, — добавил он, думая вслух.

Коуди знала, что Дикон ненавидел свою бедность. Не потому, что он очень любил красивые вещи, просто ему не нравилось видеть, что его семья в чем-то себе отказывает. Теперь Дикон обеспечил своих родных. Он присмотрел за образованием своих братьев и постоянно давал деньги матери.