Обещай себе жить без драм - Анна Беляева
Пока она была в его объятиях. Губы искали губы. Пальцы путались в ее кудрях. Тела танцевали общий горизонтальный танец. Было и легко, и счастливо. Оказывается после такого безысходностью и усталостью накрывает еще больше.
Короткий стук в дверь и голос Сергея:
– Ты встал или не в форме сегодня?
Заботливый и понятливый у них помрежа. Он встал. Определенно, Серый, твой коллега сегодня не в форме. Ждать чуть больше недели. Работать и ждать. Дети не виноваты, что у него кризис счастья на квадратный сантиметр души.
****
Собирать банду и настраивать на начало работы – непростая задача. Вот вроде им и делать ничего не надо, быть собой, выполнять задания. Готовиться к съемке, прокатывая в полноги диалоги и разборы отснятых вчера конкурсов, а все равно трудно.
Минут через тридцать все озадачены работой, записывают мысли, решают, как лучше объяснить свои чувства. Это совсем непросто понять, что же ты чувствуешь, когда вокруг столько отвлекающего..
Мужчины стоят в углу за камерами, наблюдая труд души и разума в своих подопечных. Кто-то пытается самостоятельно придумать идею, а кто-то, как обычно, надеется списать. Как в том фильме: “Списывает, чужое счастье ворует”. Вот и сейчас Иришка, самая непоседливая и бесхитростная во многом из этого набора пытается списать у старшенькой и умной Аленки.
– Как отпраздновали?– Серега не отрывает глаз от Алены, настойчиво прикрывающей свои записи от соседки.
– Нормально,– Даня ровно так же не отрывается от Иришки взглядом, думая, что сейчас бы ее снимать, но Марина против наблюдений в тот момент, когда дети создают мысль.
– Хотелось бы подробностей, но меня ими не побалуют, да?– Сергей Борисович переключился взглядом мальчишек, которые и вовсе устроили коллективное совещание.
– Скажи-ка мне, счастливый именинник, что ты вчера делал, что мне в ночи звонила Маринка и велела тебя ждать. Да еще и из телецентра?
– Ждал?– Шмелев все так же следит за Ирой.
– Не очень! Кто-то ж и спать должен был этой ночью, чтобы сегодня работать,– Сергей Борисович идет к парням, а Даня продолжает наблюдать за тандемом Иры и Алены. Того и гляди там начнется ругань. Время пресекать.
****
– Серег, а ты счастлив в браке?– и чего он решил с коллегой на такие темы разговаривать?
В их детском лагере уже вечер. Ребята еще скачут после всех дублей. Казалось бы, весь день то съемки, то подготовка, то собрания и планирование. Ляг и умри к вечеру, а они бегают по этажам и верещат счастливые, как молодые обезьянки.
– Да не жалуюсь, Дань. Не без нюансов, но уживаемся как-то. Не деремся.
– Ну, это не про счастье,– хореограф наливает себе чай на кухне их временного пристанища.
– Шмелев, ты о чем поговорить-то хочешь?– улыбается Сергей Борисович.– Понятно, что я не прыгаю счастливым козлом, когда она меня целует, так у нас прикинь сколько лет брака уже! Но я до сих пор иду домой с радостью, а это, знаешь ли, дорогого стоит.
– Вот в том и дело. А я с радостью из дома ухожу, Серег.– Даниил Андреевич морщится,– И это все, что нужно знать о моем вчерашнем праздновании.
– Ну, нехорошо,– обтекаемо соглашается помреж.– А на студию-то чего побежал? Ехал бы прямо сюда.
– Поверишь, если скажу, что потянуло?– Даня грустно хохотнул.
– Интересные у тебя фетиши!– насмешливо отвечает Сергей.– Охрана, похоже, тоже не разделила твою любовь. Маринка-то хоть поняла? Эта ненормальная сама жить там готова!
– А что, похоже, что она поняла и полностью одобрила, а тебе звонила, чтобы ты меня поощрил за рвение?– ложка в стакане с чаем бздынькнув передвигается на другую сторону.
Мужчины пьют медленно темную до цвета чифиря почти заварку. Каждый думает о своем.
Шмелев, побалтывая ложкой, вдруг спрашивает:
– Интересно, а у нее кто-нибудь есть?– замечает удивленно-вопросительный взгляд Сергея.– Я про Марину. В смысле, ну… друг, мужчина, любовник.
Взгляд коллеги становится еще более удивленным. Он, кажется, никак не думал, что придется обсуждать личную жизнь руководительницы.
– Да, вроде, никого,– наконец пожимает плечами помреж.
– Почему, как думаешь?– прячется за горлышком кружки, из которой отпивает глоток чая.
– Блин, Шмелев, последний вопрос, который меня интересует – почему у Маринки нет мужика!– повышает голос от изумления Сергей.
Вот так выглядит реакция здорового человека на вопросы о личной жизни Марины Сергеевны. Запоминайте, Даниил Андреевич. Репетируйте перед зеркалом. И оставьте несчастного Серегу со своими дурацкими вопросами в покое! Блин! Звонко и кратко, как учила сама Марина… И здесь она! Блин!
Мне с тобой во сто крат отчаяннее и чище
Ты становишься будто с дом: чуешь каждый атом,
Дышишь тысячью легких; в поры пускаешь свет.
И когда я привыкну, черт? Но к ручным гранатам –
Почему-то не возникает иммунитет.
В. Плозкова
Оказалось, что спокойнее всего, когда обе они где-то там. Когда обязательное общение с обязательной женщиной сведено до отписок в стиле “привет”, “пока”, “как дела”, “ты ж моя умница”, а общение с желательной “все в порядке”, “мы справляемся”, “рабочий процесс без сбоев”, и все то, что можно написать в общее пространство, где вас читают еще минимум пятеро совершенно посторонних людей.
Когда утром тринадцатого автомобиль встал у дверей их лесной базы, душа рванулась в двух противоположных направлениях: одна бежать и стоять, вдыхая, как воздух после удушения, ее присутствие; а вторая – нестись прочь, чтобы не завязнуть еще глубже. А как тут не завязнуть, если теперь и дальше, она будет рядом? Каждый день. Каждый вечер. Каждую ночь. Так рядом, что почти внутри.
Как сейчас, когда что-то объясняет самой прямой из их подопечных, пацанке с нежным именем Лина, а сама стоит к нему чуть ли не вплотную. И совершенно не обеспокоена этой близостью тел. А в нем звенит музыка, и эту близость он видит покадрово и в динамике. Все проходы, паузы, наезды, крупные планы, которые он придумывал, чтобы шоу сверкало, отражало внутренний мир каждого из их ребят. Почему он не видел этого так, когда ее рядом не было?
Он снимает внутри себя с ней фильм, то быстрый и легкий, то плавный и медленный, как сама жизнь – нелинейный. В этом фильме можно следить долго за ресничкой лежащей на скуле и промчаться через весь съемочный день в минуты.
И душа, приняв как карму неизбежность, объединяется в восторге тысяч картинок и нежных запахов той, что так близко. Мятная женщина с тоном цитрусов и летних цветов.
– Даниил Андреевич, я хочу,
