Обещай себе жить без драм - Анна Беляева
– На душе?.. Примерно вот так,– подбородком очерчивает голый бетон.– Говорю же. Не привыкай. Затягивает.
– Так и ты не привыкай,– держит ее ладони, пытаясь услышать душу.
– Поздно,– аккуратно вынимает свои пальцы из его рук и отходит к окну, снова отворачиваясь спиной к собеседнику. Разглядывает мир с высоты двенадцатого этажа и молчит.
– Знаешь, Дань,– она начинает говорить, когда пауза кажется совершенно законченной и невыносимой.– Я уже лет десять так живу. Это в чем-то даже удобно, меньше рюшек, завитушек, пылесборников, без которых не обойтись. Все просто и понятно. Меня устраивает. Никто не имеет возможности вытереть грязные руки о твои светлые занавески. Уверенно. Спокойно.
Даниил внимательно вслушивается в слова, пытаясь точно уловить образы, которые никакого отношения к квартирным устройствам не имеют.
– Обидно, когда внезапно возникает мысль, что можно было бы и повесить шторку, а потом оказывается, что ее грубо ободрали с люверсов, испортив и штору, и порыв к благоустройству.
Женщина резко оборачивается. Коротко, но зажигательно сверкает улыбкой и произносит:
– Так что, не привыкай, Данечка. Обустраивайся потихоньку. Вот это вот все – не жизнь для нормального человека, тем более мужчины, который так много работает,– она направляется к выходу.– Твое заявления можешь смыть в унитаз. Я не принимаю этого увольнения. Менять тебя мне некем и не хочется. Завтра жду на работе.
Он перехватывает ее сзади за талию, зажимая в объятии обе длинные крылатые руки. Притягивает как можно плотнее и в светлые кудри, зарываясь лицом, бормочет:
– Маришк, давай купим занавески. Вместе. И стены обобьем тканью, и паркет постелим настоящий, как сто лет назад был в домах. И мебель пусть будет самая мягкая и удобная. И никого не пустим, кто начнет обрывать шторы и пачкать грязными руками обивку. Давай! А?!
– Отпустим меня, пожалуйста, Дань!– негромко умоляет она.
Мужчина разнимает кольцо рук и выпускает из него свою жар-птицу. Хлопает входная дверь. Можно возвращаться к начатому и продолжать сосредоточенно искать смысл бытия в дырке от дюбеля. Оторвавшись от стены, заявление медленно планирует на пол.
Ну, вот и выходит, что в конце концов все опять свелось к работе. С одной стороны – хорошо, что хоть так. С другой – все на круги своя.
Даня поднимает с пола водочную бутылку и уносит в туалет, чтобы вылить остатки алкоголя в раковину. Моет чашку. Оглядывает квартиру и понимает – пора искать ремонтную бригаду, однако.
Именно в эти размышления влетает хлопок входной двери и раздается:
– Хорошо! Я хочу занавески, диван, паркет и обивку стен самой лучшей портьерной тканью! Но если тем, кто испоганит это, будешь ты, я никогда не прощу! И найду способ сделать с твоей жизнью то, что сделали с этой квартирой!
“Ох, уж эти женщины!”
Шмелев кружит по пустой бетонной коробке яркую как восточная шкатулка женщину в пестрой блузе и смеется. А она пытается отбиваться и ворчит:
– Вот, нельзя тебе без работы, идиот! Ты не знаешь, куда силы девать!
– Знаю!– губы так легко находят места для поцелуев, от которых она тает и превращается изо льда в пламень, что невольно верится в наличие идеальных половинок.
– Но вообще,– шепчет женщина ему в ухо,– у тебя испытательный срок!
– Какой ужас! Мне не доверяют! Это с моим-то опытом!– пальцы расстегивают пуговицу на джинсах и забираются под ткань белья.
– Именно!– в головах у обоих уже мутно наползающим как грозовая туча желанием, но у Марины еще хватает разума отодвинуть от себя мужское тело и задыхаясь сказать.– Нет, здесь не раньше, чем появится ванная комната! Я приглашаю тебя вечером в гости.
– Будем доказывать мою профессиональную состоятельность?– улыбается сквозь поволоку страсти Даня.
– Ага. Ее родимую,– соглашается его личное счастье, поправляя одежду.
А за окном лето. Ясно. День звенит победными шумами города. И да, ремонт стоит начать с ванной комнаты.
