Обещай себе жить без драм - Анна Беляева
Шмелев заливается нервным смехом. Марина и приворот. А ведь и правда, что бы так ни подумать. Чего его приковало к совершенно неподходящей да еще и безразличной к его страданиям женщине? Тут с горя и не такое напридумываешь. Невольно представил полутемную комнатушку, тетку шепчущую заговоры и пристальные глаза Маришки, смотрящие сквозь ведьму, точнее рассматривающие насквозь. не менее ведьминские, а то и более. Завораживающе глупо.
– Ну а что?! Сейчас вот сидит, смотрит на тебя и злорадно радуется, что ты никуда деться не можешь!– последний коктейль точно был в девушке лишний. И предпоследний, возможно, тоже.
– Не смотрит она на меня, успокойся ты!– и, помедлив, добавил.– И не держит. Даже внимания не обращает.
– Я тебя не пожалею, Шмелев,– отвечает на его откровение бывшая.
– Я и не претендую,– кивает мужчина.
– Ни черта я в мужиках не понимаю,– наконец делает глобальный вывод подвыпившая женщина.
– Да и вы, женщины, та еще загадка,– невесело ухмыляется Даниил.
– Так выпьем же за загадки, которые не находят отгадок!– хихикает совсем по-девчачьи брошенная подруга.
Они чокаются: она еще одной порцией алкоголя, он яблочным соком. Ему вести машину, да и душа не принимает “градусы”.
После дополнительной пары коктейлей и взаимных признаний друг другу в том, что они оба офигенно классные люди, девушка вдруг заявляет:
– Шмелев, уволься!
Молодое и очень нетрезвое тело вальяжно откидывается на спинку диванчика. Грудь в вырезе блузки колеблется от широких раскоординированных движений. Будь в Дане столько же крепкого, сколько в девице рядом, уже бы точно на ощупь оценивал эти колебания. Ну да, он нормальный молодой и совершенно здоровый мужчина. И засыпать ему иной раз хочется с разными женщинами. Просыпаться вот мечтается только с одной. От идеи с увольнением его даже немного перекашивает.
– Тебе квартиры мало?! Ты еще и карьеру мою под откос хочешь пустить?– возмущается оператор.
– Не, ну а что?! Сам же страдаешь, что она внимания не обращает. Тут-то точно обратит,– девушка смотрит в потолок ночного клуба, где он ее поит алкоголем.– А если ты еще сделаешь громкое заявление об уходе, то не только обратит внимание, но и никогда не забудет тебе, и всем расскажет, что не забыла. Я подсуечусь, как надумаешь. Будет бомба!
После этой фразы в потолок улетает долгий и очень грустный смех.
– Это уже повтор!– невольно улыбается Даня. Все-таки девушка его бывшая та еще сучка, умеющая по живому пройтись людям.
Был у них эпизод. Уволился один перспективный кадр. И почти год потом бегал по интервью, рассказывая о маленьком мордоре большого шоу. Шмелев подозревал, что идиоту попросту не дали. Вот и повел он себя как последняя мразь. Марина тогда упорно молчала. Только раз позволила себе высказаться о наболевшем. Это и таскают по интернету до сих пор.
И ничего ведь не сказала, кроме того, что подобное поведение после ухода мужчину не красит. Чем неправда? Даня все же претендовал на то, что он мужчина.
– Я так-то серьезно,– отрывается от потолка взглядом собеседница.– Чтобы получать другую реакцию, надо сделать что-то не так, как ты делаешь обычно. Ты за ней бежишь, она убегает. Ну, попробуй сам убежать. Вдруг у нее сработает инстинкт охотничьей собаки? Да и в любом случае, если не сработает, начнешь новую жизнь. Не будешь постоянно с прошлым сталкиваться. Так что ты в любом случае в выигрыше. Увольняйся!
До дома девчонку пришлось практически донести на себе и сдать на руки родственникам, которые были сильно не рады его видеть – и вообще, и с дочерью и сестрой на плече в невменяемом состоянии, в частности.
Утром поинтересовался состоянием все по тому же рабочему номеру, услышал, что он – гад, напоивший приличную девушку до похмелья, и нет ему прощения. И вообще, не надо звонить, пиши. Так ему дали шанс стать человеком – на одной стороне оси абсцисс. На второй было все то же вежливое и холодное безразличие издалека.
Каждое утро приходилось себя поднимать и вести на работу лишь потому, что без работы Марина становилась еще дальше. Ну как он уволится? Чтобы потерять даже призрачную связь? Азарт бесконечного идеала и улучшайзинга схлынул. Медленно и неотвратимо душа вкатывалась в депресняк, из которого и до полноценной депрессии – не больше шага. И все же, он стремился сделать все правильно. Не для себя. Для нее. Пусть приедет и увидит, что работа шла. Жизнь двигалась в заданном направлении.
В мысль об увольнении он упал, как с девятого этажа в бетон, за день до возвращения Марины. И чем ближе был час ее прилета, тем острее хотелось бежать и не показываться больше на глаза.
Они сделали это вместе: она приземлилась в Шереметьево, а он приземлил листок текстом “Прошу уволить меня по собственному желанию…” на стол секретарши в приемной дирекции их студии.
– Даниил Андреевич?..– девушка широко раскрыла глаза, читая текст, написанный им на бумаге.– Это шутка?
– Нет!– как же все непросто-то?! С кем, с кем, а секретарем он точно не собирался объясняться.– Это необходимость сейчас, к сожалению.
– Вы заболели?– бедная девочка сама не знает, насколько только что помогла Шмелеву.
– Да!– тут же цепляется он за ниточку.– Не смогу больше работать в ближайшее время. Нужен полный покой.
Разворачивается и покидает сначала административные помещения, потом здание, которое стало родным, выезжает с парковки, куда ровно через 10 минут въедет машина Исаченко.
Внутри ворочается какой-то большой зверь, ерзает, раздирает душу своим огромным телом, натягивая ее во всех направлениях. Даня даже не осознает, что по щекам текут слезы.
Он стал не лучше того идиота, что мотался по эфирам. И даже понял его полностью. Да, убегать в надежде, что за тобой рванутся, доказывая, насколько ты неправ. Знает ведь, что никто не рванет. Но пусть хоть как-то отреагировала бы и дала возможность увидеть себя и услышать его.
Засовывает при входе в квартиру ключи в карман, потому что их даже положить все еще некуда. И замирает в пустой до бетона квартире и такой же пустой до бетона жизни. Внутри все так же ворочается и болит, теперь еще и мыслью, что вот она читает его заявление, еще больше убеждается в том, насколько ошиблась в Шмелеве, а потом отпускает с мыслью: “Помер Ефим, да и хрен с ним!”. И идет к кому-то из его помощников, чтобы не останавливать процесс. Передает задачи и полномочия. Наверное, матерится про себя, но делает дело. Все должно жить и кружить.
Вторая
