Бернет Воль - Холодный ветер в августе

— Ну, и что же еще произошло? — спросил Вито, рассеянно тыча лопаткой в яичницу.

— Это все, что стоило рассказывать, малыш, — сказала Айрис. — Было так скучно.

— Ты видела мистера Франца? Джули?

Айрис нахмурилась.

— Да. Ну и что?

Вито не ответил.

— Конечно, я его видела. Он знаком с теми же людьми, что и я. У нас одна компания. А какая разница?

Большая разница, подумал Вито. Он чувствовал, как в нем медленно поднимается злость. Казалось, что она вливается в его конечности и его туловище, тяжелая, густая, что от нее твердеет грудь. Он начал было говорить, но закрыл рот. Потом снова заговорил, сам удивляясь своему бешенству.

— Мне казалось, что тебе на него плевать. Разве не так ты говорила? Почему тебе нужно видеть его?

Айрис уставилась на него. Она была испугана выражением его лица. Его юный рот стал тонким и жестким, а нос был похож на ястребиный клюв при этом освещении.

— Мне не нужно было его видеть, дорогой, — сказала она мягко. — Мы просто случайно встретились. Не делай из мухи слона.

— Откуда я знаю, может быть, ты поехала для того, чтобы встретиться с ним?

— О, Вито…

Он замолк и уставился на нее. Сердито повернув кран, выключил газ под сковородкой. — Итак, ты уезжаешь на два или три дня и говоришь мне, чтобы я не заглядывался на девушек, даже не разговаривал с ними, а я и не делаю этого — потому что мне этого даже не хочется, а ты, ты куда-то отправляешься и встречаешь этого парня со всеми его деньгами.

— О, Вито, малыш, — Айрис встала с табуретки и обняла его за шею.

— Пусти меня, — сказал он, отбросив ее руки.

— Милый, ты поднимаешь ужасный шум из-за сущей ерунды, — сказала Айрис. Ее голос был решительным. — Я говорила тебе десятки раз, что Джули для меня ничего не значит. Да, мы выпили вместе пару бокалов, ну и что?

— «Ну и что»! Это ужасно, вот что. Ужасно! — Вито чувствовал, что злость овладевает им. Она придала скорость его речи. Он ощутил своего рода опьянение.

— Ты сошел с ума, — сказала Айрис.

— Может быть, я и сошел с ума, но я не… не предатель! — закричал Вито. Он с огромным удовольствием увидел, что на ее лице отразился страх. Она отступила перед его неистовостью.

— Послушай, малыш, — сказала Айрис, — я говорю тебе еще раз и в последний раз: Джули Франц ничего не значит для меня. И пожалуйста, теперь кончим все это.

Вито наклонился над раковиной.

— Хорошо, — сказал он медленно, — откуда мне знать, что нет еще кого-то? Откуда мне знать, то у тебя нет кого-то еще, о ком ты мне не сказала?

— О, перестань, у меня от тебя болит голова.

— У тебя болит голова от меня! А как ты думаешь, у меня от тебя не болит?

Айрис посмотрела на него. Теперь в нем не было ничего, ничего, что напоминало бы о ее любви. Он был чужим. Злой, далекий, источник шума и раздражения. Почему так случилось? — спросила она себя. Кто он? Она заговорила скучным, усталым голосом.

— Послушай, я не знаю, что тебя мучает, — она помедлила, — и это меня не волнует. Я устала, и мои нервы на пределе. Я хочу немного поспать. Доедай свой сандвич — или не доедай, меня это не заботит — а затем выметайся отсюда к черту. Если захочешь, позвони мне утром. Если нет… — она пожала плечами.

Вито широко раскрыл глаза, как будто его отшлепали.

— Ты имеешь в виду, что…

Айрис не ответила. Она встала с табуретки и осторожно придвинула ее назад к стенке.

— Ты имеешь в виду, что я могу просто уйти, и это конец? — повторил он.

Она быстро взглянула на него.

— Кто говорит о конце? Если ты все еще будешь злиться утром, не утруждай себя звонком, вот и все.

— Ты… Ты можешь… Ты можешь просто пойти к черту! — сказал Вито. Он отошел от раковины и двинулся к выходу из кухни. Айрис преградила ему дорогу.

— К черту это… — начала она.

— Извини меня, — сказал он, обходя ее, — я хочу одеться и пойти домой.

Он стремительно прошагал в спальню и начал натягивать одежду. Айрис прошла в комнату и закурила сигарету. Она сидела выпрямившись в углу дивана, и когда он вышел из спальни, все еще запихивая рубашку в брюки, она подняла голову. Его лицо порозовело от гнева, он тяжело дышал.

Неожиданно она почувствовала, что ее злость испарилась. За какое-то мгновение она успокоилась. Как будто на нее снизошла какая-то внутренняя тишина. Ни один порыв не подступал к ее горлу, ни одно облачко не проносилось перед ее внутренним взором. Она ощутила какую-то томность. Свет, очертания предметов и движения она сейчас воспринимала странным способом, одновременно и чувственным, и беспристрастным.

Каким взрослым он выглядит сейчас, подумала она, каким уверенным в себе, каким прямым. И все же в нем было еще что-то мальчишеское, что-то трогательно-неуклюжее. Она смотрела на выступающие косточки у него на запястьях, белые и похожие на раковины под его смуглой кожей. Что-то шевельнулось в ней, отвечая этой детской черте, говоря — да, о, какой милый. Ее захлестнуло желание поцеловать эти запястья. Он сделал подпрыгивающий шаг вперед.

— Куда ты идешь? — спросила она.

— Я иду домой, как ты сказала. — Он подтянул пояс и продел согнутый язычок в отверстие.

— Не уходи. Милый, не уходи. — Ее голос был тяжелым, почти сонным. Ей было трудно сохранять бдительность.

Мгновение он созерцал пряжку на ремешке.

— Ты велела мне уйти. Поэтому я ухожу. Ты хочешь закончить это прямо сейчас — ладно. Не волнуйся, я больше не побеспокою тебя. Ты можешь оставаться со своими богатыми друзьями при машинах и все такое. — Он потянулся к дверной ручке.

— Вито! — пронзительно закричала она. Закричала? Тихо, изумилась она. Он уронил руку и повернулся к ней. Он казался испуганным.

— Что такое? Почему ты вопишь?

— Вито. — Теперь была тревога, ужас. Она понимала это. — Ты же не хочешь так уйти. — Ее голос дрожал. — Вернись! Ты слышишь меня? Ты ведь не хочешь бросить меня. Что ты имеешь в виду…

— Но… — Он стоял перед дверью, слегка согнув ноги в коленях. — Но… — он колебался. Она подбежала к нему, толкнув его на закрытую дверь. Ухватила его за тонкую ткань рубашки и потащила назад, в комнату.

— О, Вито, дорогой, дорогой, останься. Не уходи. — Она кричала, прижимаясь губами к его рубашке. — Не уходи. — Он кожей чувствовал ее горячее влажное дыхание.

— Но ты сказала мне…

— Дорогой, я не хочу, чтобы ты уходил. Не оставляй меня. Останься, пожалуйста, пожалуйста. Обними меня.

— Тогда почему ты сказал мне…

— Обними меня, прошу… — Она схватила его руки и положила их на свою талию.

— Хорошо, хорошо, — сказал он мягко, ожидая, когда ее возбуждение уляжется. Он снова начал терпеливым голосом: — Но ты приказала мне убираться. Как будто бы тебе было все равно. Я думал, ты правда сердишься на меня.