Джан Макдэниел - Подарок

Селина нахмурилась.

— Ему же только два годика. Что ж мне, вырядить его каким-нибудь чертом, чтобы он сам себя пугался? И потом, это не фрукт, а овощ.

— А как насчет пирата или футболиста? — предложил Бо. — Да, пора остановить тебя, пока ты не превратила мальца в какой-нибудь стручок.

— Он же ребенок, — стояла на своем Селина.

— Вот что я скажу тебе, милая, надо бы тебе поскорей нарожать еще детишек, тогда ты не будешь кудахтать над ними, как квочка, — заявил Бо, обхватив ее за талию и нюхая ее шею. — Может, чуть позже и займемся?

Селина вырвалась от него и проворчала:

— Я еще не сказала тебе, что передумала с тобой разводиться, Бо Дженнингс. Так что поостынь пока.

— Ох, черт, Селина! От тебя то в жар, то в холод бросает, я только и делаю, что нагреваюсь и остываю. Смотри, как бы мне не треснуть.

Саймон деликатно откашлялся и прервал перебранку, которая, судя по всему, могла длиться долго.

— Может, мы с Ярдли пока оставим вас?

Селина покачала головой и подняла руку.

— Нет, это мы уходим. Дом остается в вашем распоряжении на весь вечер, потому что мы вернемся очень поздно.

Она бросила в сторону Ярдли многозначительный взгляд, и та ответила ей слабой улыбкой, потом вдруг покраснела, потому что заметила, что Саймон за ней наблюдает и видит ее смущение.

— Будьте осторожны, — предостерег Саймон. — С севера надвигается буря.

Селина успокоила его, махнув рукой, затянутой в черную перчатку.

— Не беспокойтесь о нас. Развлекайтесь и веселитесь. А если вам станет скучно, можете посмотреть ужастики, их Ярдли приволокла целую кипу, — с усмешкой проговорила Селина, открывая дверь.

— И не забудьте оставить мне немного этого чили с экзотическими приправами, будь они неладны! — уже выходя, попросил Бо.

Когда парочка наконец исчезла, Саймон повернулся к Ярдли.

— Если хотите, я могу уйти.

Ярдли усмехнулась.

— Но кто-то же должен начать поедать этот чили. И потом, у меня тут и правда целая куча ужастиков. Я хочу, Саймон, чтобы вы остались.

— Вы уверены? — Она кивнула. Он покачал головой и приблизился к ней. — Нет, точно вам говорю, я этого Бо где-то уже видел.

— Если бы вы встречались с ним прежде, он бы тоже вас узнал. Скорее всего, он просто напомнил вам кого-то из зоопарка. Так вы не хотите попробовать взрывоопасный чили Селины?

Саймон покачал головой.

— Не сейчас. Но если вы голодны…

— Нет. Пойду уменьшу под чили огонь, и мы посмотрим в гостиной видик. Я там разожгла камин.

— Даже вспомнить не могу, когда я последний раз смотрел видеофильм.

— Мы с бабушкой обычно тоже не смотрим. Идея принадлежит моей сестрице, она собиралась посвятить этому вечер.

— Ярдли, вас что-то тревожит?

Она покачала головой.

— Ничего. Просто я настроилась уже, что мы пообедаем, а потом отправимся вместе с Кэйси гулять. Жаль, что все вышло иначе.

— У вашей сестры своя собственная жизнь.

— Да… Иногда я завидую ее свободе. Она никогда ничего не планирует заранее, и, однако, все у нее получается как нельзя лучше. Может, вот такая бездумная жизнь естественнее, чем размеренная и продуманная?

— Не сравнивайте себя со своей сестрой. Селина очаровательна, но — если вы все еще не заметили, то я вам скажу — в ней осталось слишком много детского, она и спорит с кем-то и о чем-то из ребячьего упрямства. Возможно, именно дух противоречия заставляет ее и вам во всем перечить.

— Мне?

— Временами вы возитесь с ней, как заботливая мамаша.

— Привычка, я думаю. Мне было пять, когда она родилась, и я была просто счастлива, что Франческа, ее мать, позволяла мне помогать ей с младенцем.

— Не сомневаюсь, что со временем из вас получится прекрасная мать. Но до тех пор, как видно, вы будете опекать свою развинченную сестренку, стараясь хоть немного подтянуть ее. Особенно если все еще намерены уговорить ее осесть в Киттридже.

— Мне кажется, согласившись остаться женой Бо, она уедет с ним в Нэшвилл.

Ярдли вдруг задала себе вопрос: а есть ли у Бо работа? Если есть, то наниматель наверняка обеспокоен столь долгим его отсутствием. Она слегка нахмурилась и задумчиво проговорила:

— При наличии, конечно, у него там работы. Иначе пусть едет в Нэшвилл один, устроится куда-нибудь, а потом уж они поедут к нему.

— Ярдли, почему бы вам не предоставить им возможность самим решать, как и где им жить и что делать? Я понимаю, что у вас самые добрые намерения, но они могут и не согласиться с вашими планами.

— Но глупо ведь, например, позволить Бо тащить ее и Кэйси всю дорогу до Нэшвилла, на этом жутком драндулете, когда я могу…

— Вы только вслушайтесь в собственные слова! Ваш дед натворил множество дел лишь потому, что он мог это сделать.

— Саймон, давайте не будем сегодня спорить. Ни о чем.

— Простите. Пойду подправлю огонь в камине, а вы займитесь чили.

Ярдли отправилась на кухню, быстро прибралась там, затем до минимума увернула горелку под кастрюлей с огненным кушаньем и, стоя у плиты, осознала, что всячески оттягивает момент возвращения в гостиную. Ясно, что она любит его, но ясно и то, что любить именно его ей нельзя.

Несмотря на его холодную манеру поведения, а может быть, благодаря именно этому, она чувствовала, как он, в сущности, одинок, и ее продолжало тянуть к нему — чтобы спасти от одиночества. Ах, если бы только он мог отбросить разделяющие их препоны с такой же легкостью, с какой он сбрасывает с себя брюки. Саймон был человеком, который скорее, страдая и терзаясь, уйдет домой, чем согласится, что он в ком-то нуждается. И поймала себя на том, что противоречит себе.

Теперь она поняла, ей не удастся защитить себя. Он сильнее и гораздо обаятельнее всех, кого она знала прежде. Единственное, что она может сделать, — это честно сказать ему, что ее заботит. После чего ей останется только надеяться, что подобная откровенность принесет добрые плоды.

Она закрыла кастрюлю с чили, потом, подумав, выключила конфорку. Достаточно ли она уверена в Саймоне, чтобы рисковать покоем своей души? Можно совершить непоправимую ошибку…

Она подняла голову и увидела, что он стоит в дверном проеме и наблюдает за ней. Высокий, красивый, страшно притягательный. Она приблизилась к нему и оказалась в его объятиях.

— Тысячу долларов за ваши мысли, бэби.

— Они и цента не стоят, — усмехнулась Ярдли.

— Глядя на вас, я решил, что не зря потратил бы свою тысячу. Вы думали о чем-то важном, что касается нас обоих, не так ли?

Ярдли вдруг осознала, что если бы он действительно хотел ей зла, то раззвонил бы повсюду, что достойно отомстил семейству Киттриджей, и давно бы уже начал тиражировать украденную селянку… Ох, первое, о чем спросит Мими вернувшись, так это о форме…