Марго Эрли - Чего не сделаешь ради любви

— Слушала вчера тебя по радио с твоим Грэхемом, — с воодушевлением произнесла тетя Каролина. — Вы, по-моему, неплохо сработались.

— И все-таки я бы не хотела, чтобы ты участвовала в этих шоу, Мэри Энн, — сказала тоже спустившаяся вниз мама. — Это все — такая дешевка. Глуповатые люди, которые звонят и выставляют напоказ свои проблемы… И задают вопросы про секс… Просто невозможно слушать.

— Ты можешь выключить радио, — спокойно парировала Мэри Энн.

— А что это была за глупость насчет любовного снадобья?

— Понятия не имею, — ответила Мэри Энн, но пытливый взгляд Каролины заставил ее насторожиться.

Мэри Энн вспомнила, что Камерон виделась с тетей Каролиной наедине, хотя она ни за что бы не стала… Камерон утверждала, что никому этого не говорила.

— С днем рождения, тетя Каролина! — с опозданием воскликнула Мэри Энн. — Сегодня к нам на ужин придет Грэхем.

— Чудесно, — ответила тетя. — Это будет так интересно. Что бы нам такое приготовить? Люсиль предлагала несколько блюд на выбор. Грэхем что больше любит?

— Ну, ведь это не его день рождения, — возразила Мэри Энн.

— Вчера он просидел до одиннадцати, но игру все же не закончил, — вставил отец.

Так они на самом деле играли в пьяницу!

— Как это мило с его стороны, — улыбнулась тетя Каролина, и Мэри Энн поняла, что тетя оценила рыцарский поступок Грэхема, удалившего Джона Клайва с глаз общественности. — Жалко, что мамы не будет, — добавила тетя. — Придется нам в приемные часы всей гурьбой отправиться к ней и там еще раз отпраздновать.

— И кстати, Мэри Энн, — снова заговорила мама, — ты знаешь, что бабуля тоже не одобрила бы твоего участия в такой передаче.

Мэри Энн хотелось закричать. Но леди не кричит даже тогда, когда ее доводят до бешенства. И не грубит, даже если очень хочется.

— Мне пора на работу, — сказала она. — Увидимся вечером. А меню вам лучше обсудить с Люсиль. — И она упорхнула.

Грэхем с нетерпением ожидал празднования дня рождения тети Мэри Энн. Прошлым вечером в ресторане он видел, как она страдала из-за отца, и был рад, что ее отец согласился пойти домой и сесть за карты. Грэхем в последнее время вообще постоянно возвращался мыслями к Мэри Энн. Это даже отвлекало его от задуманной им книги по самосовершенствованию.

Разве он когда-нибудь находил ее некрасивой? Нет. Он всегда восхищался ее изящно выступающими скулами, густыми бровями и ресницами, зеленью глаз. Какое-то время он считал, что она несколько полновата. Но это было еще до того, как он начал любоваться ее осанкой и природной грацией движений.

Вчера в коридоре перед туалетными комнатами произошел небольшой скандальчик. Элинор Свифт обвинила Мэри Энн в том, что та пыталась завлечь Хейла с помощью приворотного зелья. Грэхем вспомнил, как слышал что-то о местной жительнице, которая изготавливала такие снадобья, и некоторые люди считали даже, что они помогают. Но он почему-то никогда не думал о том, что колдунья — бывшая жена Дэвида Курье. Можно как-нибудь спросить об этом Дэвида… Его сосед, которому удалось сохранить за собой место в городском совете, был человеком здравомыслящим и наверняка относился к любовным снадобьям так же, как сам Грэхем. А именно считал их сплошным вздором.

Как бы то ни было, хотя Джонатан определенно обхаживал Мэри Энн, Грэхему не казалось, что директор радиостанции влюблен в нее. Более того, он начинал подозревать в подобных чувствах себя самого! Не в любви, разумеется, нет. Его просто влекло к ней, и сильно. И он говорил себе, что гораздо больше интересуется внутренним миром Мэри Энн, ее характером, чем Хейл.

В двадцать пять минут шестого Грэхем вышел из дома и двинулся к дому Мэри Энн. В руках он нес бегонию в горшочке, тщательно упакованную и укрытую от мороза. Он также захватил с собой пакетик с собачьим печеньем местного производства. Бегония предназначалась Каролине, печенье — ее собачке. Сперва он думал взять еще бутылку вина, но, вспомнив об отце Мэри Энн, воздержался.

Не успел Грэхем нажать кнопку звонка, как ему открыла Люсиль, как всегда с приветливой улыбкой на лице.

— Здравствуйте мистер Грэхем. Какой у вас цветущий вид.

— Спасибо, Люсиль.

Из комнаты его окликнула Каролина:

— Грэхем, здравствуйте и проходите, мы все здесь.

Но Мэри Энн подошла встретить его у дверей гостиной. На ней было облегающее платье из какой-то легкой золотистой ткани.

— Как вы замечательно выглядите! — восхитился он.

— Спасибо. Вы тоже.

Но за этими словами Грэхем почувствовал странную натянутость, и лицо ее, несмотря на улыбку, было напряженным. Он вошел в гостиную и подошел к Каролине, у ног которой лежала Парис.

— С днем рождения!

— Ох, спасибо. Мне очень приятно. Какая прелесть, вы и про Парис не забыли!

Рядом с сестрой на диване, поджав губы, сидела мать Мэри Энн, а около нее стоял Джон Клайв Дрю.

— А мы как раз пьем коктейли. Вам что налить, Грэхем?

Быстро оглядевшись, Грэхем увидел, что коктейль пьют только Каролина и Джон Клайв. У Каролины в бокале вообще было вино. Мэри Энн и ее мать пили воду со льдом и лимоном.

— Я, пожалуй, выпью стакан воды, — выбрал Грэхем. — Меня в последнее время мучает жажда.

— Сейчас я принесу вам, — поднялась Мэри Энн, но Люсиль покачала головой и исчезла на кухне.

— А как себя чувствует ваша бабушка? — спросил Грэхем у Мэри Энн.

— Прекрасно, — ответил за нее отец. — Уже рвется домой, руководить всеми нами. Наверное, представляет, как на ее ковре в гостиной валяется собака.

— Она говорила мне, что просила Каролину не пускать собаку в гостиную, — промолвила мать Мэри Энн.

— А Каролина ей ответила, — сказала спокойно Каролина, — что крошечные лапки Парис чище, чем подошвы наших туфель. — И предпочла переменить тему: — Грэхем, мне ужасно понравилось, как вы с Мэри Энн вели передачу.

После этих слов Мэри Энн отчего-то встревожилась.

— О нет, давайте поговорим о чем-нибудь другом, — вступила в разговор ее мать, и ее реплика несколько удивила Грэхема.

Он вовсе не собирался устраивать здесь обсуждение своей передачи, но замечание миссис Дрю показалось ему странным. Он хотел только сказать Каролине, что Мэри Энн в качестве гостьи радио-шоу просто великолепна, что ее участие весьма оживило дискуссию. Но после реплики ее матери он ограничился словами:

— Спасибо. Мне приятно, что вы решили нас послушать.

И тут миссис Дрю выдвинула объяснение, которого никто не требовал:

— Мне просто не нравится, когда все эти люди начинают откровенничать о подобных вещах. Я предпочитаю оставаться в неведении.