Ирина Кривенко - Доверенность на любовь

— Твоя компания, — уточнила Оксана.

— Ну-ну, дорогая, деньги у нас все равно общие.

Оксана прислушалась к шумовому фону в трубке. Ее муж явно находился где-то не один. Звучала далекая музыка.

И тут ей показалось, что она слышит еще одно, чужое дыхание в трубке. Женщина затаилась, вслушиваясь в этот тревожный звук. Да, сомнения быть не могло, кто-то совсем рядом возбужденно дышал.

— Ты один? — спросила Оксана.

И Виктор тут же почувствовал тревогу в ее голосе.

— А почему ты об этом спрашиваешь?

— Просто так.

— Нет, не один. Я звоню из холла гостиницы.

— А почему ты позвонил не из номера?

— Потом были бы сложности с оплатой.

— Но ты же еще не собираешься уезжать?

— Да, я приеду послезавтра.

Оксана чувствовала, кто-то мешает говорить ее мужу. Она смотрела на телефонную трубку у своего лица, как завороженная. Ей хотелось проникнуть взглядом по телефонным проводам за полторы тысячи километров, чтобы увидеть, кто же там с ее мужем. Воображение уже рисовало типичную, как ей казалось, сцену: Виктор лежит в постели, а рядом женщина. Он закрывает от нее телефонную трубку, грозит пальцем. А та, встав на колени, беззвучно смеется и, схватив руку Виктора, прижимает ее к своей груди.

«Скажи, скажи, — беззвучно уговаривала себя Оксана, — скажи ты ему об этом! Пусть рассеет твои сомнения!»

Но вместо этого женщина произнесла:

— Так ты будешь послезавтра?

— Конечно, я же сказал тебе уже об этом.

— А ты не мог бы приехать раньше?

— Билеты уже взяты.

— Надеюсь, тебе там весело, — не скрывая своего раздражения, ответила Оксана.

— Я бы предпочел быть в Москве рядом с тобой, чем скучать в гостиничном номере.

— Ну что ж, надеюсь, все будет хорошо, — холодно произнесла Оксана.

— Ты не рада моему звонку?

— Извини, я только что из ванной, стою мокрая на сквозняке, — пожаловалась женщина.

— Тогда не буду тебя задерживать.

В голосе Виктора послышалось облегчение. Ему и самому нелегко было продолжать этот разговор.

В трубке послышались короткие гудки. Оксана положила ее на рычаги аппарата.

Она стояла еще окончательно не придя в себя.

«Уж слишком вкрадчив был у него голос, — думала женщина, — так обычно говорят, когда изменяют. Хотят задобрить… И к чему был этот идиотский звонок в полночь? Это тоже явное чувство вины или желание поставить на место зарвавшуюся любовницу, или напомнить ей о том, что у тебя есть человек, который ближе и о котором ты должен заботиться. Как бы я поступила на его месте?» — подумала Оксана.

Но самое странное, как она ни старалась, не смогла представить себя в постели с чужим мужчиной. Конечно же, за время ее замужества случалась пара измен, но, как любила говорить Оксана, это были неосознанные измены, заранее она их не планировала.

Первый раз это произошло, когда они праздновали Новый год у их общего друга, одноклассника Оксаны Вадима Константиновича Скобелева. Самое странное, что Оксана, привыкшая называть его Вадим, в последний год стала обращаться к нему не иначе, как по имени-отчеству. Став банкиром, Вадим приобрел слишком внушительный вид, и одного имени для определения столь важного человека явно не хватало.

Все произошло до глупого просто. Кто-то предложил во втором часу ночи отправиться гулять на улицу. Оксана, до этого слегка простывшая, отказалась, и ее оставили, как выразился хозяин, сторожить дом. Она сидела возле экрана телевизора и не спеша допивала шампанское. Она дата себе зарок, что не нальет ни капли до того, как вернутся с улицы гости.

И вдруг она услышала, как в спальне кто-то поднимается с кровати. Она даже не испугалась, а насторожилась. В комнату вошел один из гостей, чьего имени она даже не запомнила — какой-то питерский компаньон хозяина квартиры. Он явно был пьян, но не настолько, чтобы стать безобразным. Ни слова не говоря, он подошел к Оксане, опустился перед ней на колени, простер к ней руки.

— Прости, но я должен, — только и сказал он.

Оксана негромко взвизгнула и поджала ноги, забившись в угол выдвинутого на середину комнаты дивана. Мужчина поймал ее за руки, крепко сжал их и принялся целовать запястья.

— Это же чудесно, — шептал он, — мы остались одни, никто не придет. Просто грешно не использовать такой шанс.

Первым желанием Оксаны было тогда вырваться, убежать. Но она, сама не зная почему, оставалась на месте. А потом, когда незнакомец уже принялся расстегивать на ней блузку, кричать и бежать было уже просто глупо. Оксана смирилась со своим положением, даже находя в нем некоторое удовольствие. Она так и пролежала все то время, пока незнакомец занимался с ней любовью на диване, глядя на телевизионный экран. Она даже не подала виду, ощутив облегчение.

Когда гости вернулись, никто ничего не заподозрил, даже ее муж. Питерский компаньон Вадима Константиновича мирно дремал в спальне, всем своим видом показывая, что никуда даже на пару секунд не отлучался.

А Оксана сидела у экрана телевизора с недопитым бокалом шампанского в руке.

— Ну конечно же, это была она, — проговорила Оксана, не обращая внимания на то, что вслух разговаривает сама с собой. — Конечно же это Элла Петракова. Виктор не такой, чтобы бросаться на первую же попавшуюся женщину. Он любит определенность. Он не станет снимать в ресторане какую-нибудь смазливую девчонку, а вот референт, который всегда под боком — Элла — как раз подходит на эту роль. Боже мой, ведь говорили мне, что добром это не кончится!

Оксана задумалась, кто же ей мог говорить такое? И тут же вспомнила: Валентина Курлова. Стоило ей лишь один раз увидеть Эллу Петракову, чтобы сразу же определить:

— Ты поберегла бы своего мужа. Рядом с такой хищницей он долго не продержится.

Тогда Оксана рассмеялась. А вот теперь тот смех холодом отозвался в ее сердце.

Прошуршал под окнами по мокрому асфальту троллейбус. Оксана, даже не задумываясь о том, что на ней ничего не надето, подошла к окну и выглянула на улицу. Холодный ветер приятно освежал тело. На остановке, под жестяным козырьком, весь какой-то нереальный от рассеянного матовым стеклом ограждений света, стоял мужчина. Широкополая шляпа, нелепая теплым летним днем, прикрывала его глаза.

Он приподнял голову и из тени, отбрасываемой широкими полями шляпы, показалась его улыбка. Тонкие жестокие губы, приветственный взмах руки.

Оксана отпрянула от окна.

«Боже, хороша же я!»

Она бегом подскочила к выключателю и погасила свет. Затем на цыпочках, держась в тени, приблизилась к окну. Мужчина все еще стоял на остановке, опустив руки в карманы летней куртки. Лица видно не было, лишь тлела рубином только что прикуренная сигарета. Дым тонкой струйкой уносился из-под козырька в напоенный дождем воздух и тут же растворялся.