Сказка про Ливень - Алина Андреевна Верходанова
— Да, я тут.
— Слушай, кончай ты с этим. Ты меня действительно пугаешь!
— Не могу, Л., не могу.
***
Нормальные люди так не болеют, ты знаешь это?
— Угу, — кивнула Она, жадно вгрызаясь глазами в страницу, а зубами в зернистую грушу.
— Послушай, ты уже неделю лежишь здесь со своей любимой температурой 37,2, красным горлом и мокрым носом.
Молчание.
— И ты не лечишься.
Снова молчание.
— Я не буду продлевать тебе больничный.
— Ты не можешь так со мной поступить! — вскрикнула Она, откладывая книгу. — Это подло!
Было очень удобно, что Кто-то по имени Дима был не только приятным собеседником, но и соседом, и ее личным домашним доктором, правда, иногда это вызывало некоторые трудности. Вот как сейчас.
— Я болею!
— Ты симулируешь!
Она выразительно фыркнула и снова уткнулась в книгу.
— Послушай, да послушай же ты! — он вырвал книгу у Нее из рук и осекся. — В который раз ты ее читаешь? Пятый, шестой?
— Девятый, вообще-то, — Она надулась изо всех сил, как обиженный ребенок, впрочем, именно им Она и была. Он мягко улыбнулся, увидев его любимое выражение на Ее лице, и продолжиал уже совсем ласково:
— Знаешь, сколько бы ты не читала, «Дети капитана Гранта» всегда заканчиваются одинаково, это я точно знаю.
Улучив момент, Она отвоевала потертый том Жуль Верна назад и спрятала под подушку, чтобы защитить его от дальнейших посягательств.
— А может быть, мне просто нравится, что они всегда его находят.
А потом добавила, но уже еле слышно:
— Может, я тоже хочу однажды найти Его.
Доктор на минуту смутился, потупив взгляд.
— Знаешь, Ольченок, говорят, что мужчины всю жизнь ищут, а женщины всю жизнь выбирают. Так может быть, хватит искать и пора уже выбрать?
— Да в том то и дело, что выбирать не из чего.
Вдруг Она взглянула на него так, словно впервые увидела:
— Ой, прости, я не хотела тебя обидеть…
— Да что уж там, — усмехнулся он в ответ.
— Ну это ведь Ты…. Да и потом у тебя же Эта, как ее…. Все время забываю….
— Таня.
— Таня? А не…?
— С ней мы расстались.
— Давно?
— Давненько. Я говорил, не помнишь?
— Нет.
— Это потому что ты не слушаешь.
Она насупилась.
— Не правда.
— Правда-правда!
Они оба рассмеялись, но как-то неискренне. Он подумал: «Эта, как ее…. Я тоже все время забываю…»
Она подумала: «Если бы все было так просто…»
— Я больше не буду болеть. Мне осталось всего несколько страниц.
— А все-таки, какого лешего ты полезла в этот ливень? Да еще раздетая?
Она только хитро улыбнулась и вытащила книгу. Все задают Ей этот вопрос вот уже неделю — Она улыбается и молчит. Она не знает. Не знает ни зачем, ни почему, ни с какого перепуга, и какого лешего ей тоже неизвестно…
Она снова утонула в одеялах и давно заученных словах. Дима клюнул Ее в макушку и вышел из комнаты. Через 2 минуты он крикнул:
«Закрывайся», и ушел, прикрыв за собой дверь.
Она вылезла из постели и прохлюпала босыми ногами по коридору. А потом еще очень долго стояла у закрытой на все замки двери и думала, что возможно этот человек прав, и ей пора уже поменять книгу.
***
Перестань — думал я, старательно делая вид, что крепко сплю, но настойчивые женские руки не отступали, и где-то вдалеке слышались мурлыкающие звуки, даже отдаленно не напоминавшие кошку.
Я не думал о Ливень. Я совсем не думал о Ливень. Я так и повторял себе в сотый раз за сегодняшний вечер:
«Я не думаю о Ней. Я совсем о Ней не думаю».
Не помогало. Да и не могло помочь.
Наконец, кошка смирилась, заворочалась на подушке, сложила лапки под щечку и затихла. Возможно, она тут же уснула, но рисковать не стоило, и я все также молча повторял себе:
— Я не думаю, я не думаю, я не думаю о Тебе, Ливень.
Я не думал о Ней, я совсем не думал о Ней. Я видел дорогу. Дорога петляла по полю, противореча тем самым всем законам логики, которые, признаться, и так не особо часто соблюдаются в наше странное время. Такое же странное, как и любое другое. Наше время. Но кто мы такие, чтобы иметь собственное Время?
Мои мысли петляли по полю, подчиняясь не столько логике, сколько мимолетным озарениям, странно связывающим воедино странные мысли странного времени. Было, должно быть, около полуночи. И что тут странного?
Кошка совсем не по-кошачьи засопела на подушке. Я открыл глаза — тень старого тополя колыхалась на стене. Я видел дорогу. Я шел по ней в далекую и, нет, не странную, — таинственную страну грез, где меня ждали вот уже столько лет, и где некому было меня ждать.
Я шел по дороге сквозь сумрачный тополиный лес, освещенный призрачным серебряным светом луны. Я знал, что, а вернее, кого я ищу. И знал, что не найду. Узкая петляющая дорога вела не туда, она вообще никуда не вела. Тополя сменялись тополями, такими же или ужасно похожими — не важно. Тусклый свет время от времени озарял мрачный покой моей спальни, а я все шел. Я шел куда-то, блуждая взглядом по стенам, угадывая в темноте очертания мебели и не думая о Ней.
— Что со мной? — вот о чем я думал. — Что со мной?
Я мог бы уснуть через мгновение, но я не смыкал глаз:
— Что со мной?
Я повернулся на другой бок, туда, где спал, обиженно свернувшись клубочком, маленький псевдо-котенок — милое юное создание. Я улыбнулся, обнял ее, прижимая к себе, и мягкая грусть накрыла меня своим невесомым одеялом.
А где-то шла Ливень. Я вдруг подумал о Ней и чуть не вскрикнул от досады. Я бросился к стене, разрывая порочную связь. Готов был биться головой о все стены мира лишь бы выбить из своих мыслей эту чудную девчонку. Ливень.
Шорох льющейся с неба воды наполнил мой дом. Она падала на ступени лестниц в подъезде и шумно катилась вниз пролет за пролетом, вырываясь на улицы неудержимым потоком.
Ливень шла. Я слышал ее легкую босую поступь. Только Она, только Она…. Я вскочил с постели и бросился к двери. Я стоял, прижимаясь к равнодушному дереву, я обратился в слух — я слышал, как медленно Она подходит все ближе, как тонкие пальчики касаются стен и перил. Я не дышал. Я знал, прямо сейчас Она касается моей двери, ставя ножку на следующую ступень, тихо замирает
