Кэрол Маринелли - Жена моя, королева
«Ничего не скажешь, чудная ждет меня ночка», — думал он, шагая в свои покои, громко стуча подкованными сапогами по мраморному полу дворца.
Глава вторая
Завиан сердито смотрел на Акмаля, пока его камердинер помогал ему снять военную форму и одеться подобающим для медового месяца образом.
— Я не останусь там на целый месяц! Я согласился провести в Хейдаре одну неделю.
— Ваше величество, наши советники всего лишь отвечают на то, что слышали от людей. — Акмаль неловко кашлянул: — Королева просмотрела прессрелиз и просила…
— Что?! — Завиан резко повернул голову. Он осматривал себя в зеркало, но слова Акмаля требовали жесткого ответа. — Почему вы беспокоите ее такими мелочами?
— Ее величество сами захотели его увидеть… — Губы Акмаля сжались так плотно, что ему стоило усилий продолжить говорить: — Ее величество также просили, чтобы вы провели месяц в Хейдаре. Ее величество полагают, что жители Хейдара захотят, чтобы их новый король остался с ними на некоторое время. Так они смогут поверить, что вы служите и им. Им нужен этот союз, ваше величество.
На Завиана все это не произвело впечатления. Он понимал, что провести неделю в пустыне необходимо. Неделю. Ночи с молодой женой, прогулки по его пустыне днем… И он согласился после официального приема провести неделю в Хейдаре — успокоить народ и подписать важнейшие документы. А потом — неизбежное появление с женой в формальной обстановке, ночьдругая в ее постели, когда она способна зачать, и только. Остальное время каждый из них будет заниматься своими делами.
В Хейдаре было неспокойно. Завиан это знал. Слабовольная, безответная женщина, на которой он только что женился, вряд ли может пользоваться уважением своих приближенных, не говоря уже о всем народе. Но Завиан был сильным, уверенным в себе правителем. Порой ему приходилось испытывать страшное давление со стороны своих старейшин, со стороны Акмаля. Отчаянное сопротивление любым переменам. Но Завиан никогда не сомневался в том, прав ли он. Да, он слушал советников, обдумывал их слова, иногда спрашивал совета у пустыни, но всегда принимал собственные решения. А приняв, никогда не менял их.
«Наверное, чертовски трудно быть королевой», — с усмешкой подумал Завиан. И пошел на компромисс, что бывало с ним крайней редко:
— Две недели. Скажите ей, что я готов провести в ее стране две недели…
— Я думаю, будет разумнее провести там месяц. — Нежный голос наполнил комнату.
Акмаль и камердинер застыли, потрясенные, увидев, что Лейла вошла, незваная, в покои короля!
— Вам не следует здесь находиться… — Акмаль мгновенно пересек комнату, готовый выдворить Лейлу за дверь, но твердый взгляд фиалковых глаз остановил его. И когда она вновь заговорила, ее голос был уже не столь нежен:
— Вы будете называть меня «ваше величество».
Она стояла совершенно спокойно, все еще укутанная покрывалом. Акмаль низко поклонился. Бедняга явно разрывался между необходимостью соблюсти этикет и потребностью защитить своего господина. Но Завиан не рассердился. Наоборот. Он пришел в восторг. Он с удовольствием наблюдал, как Акмаль старается умиротворить их обоих. И — редкий случай! — на его губах заиграла улыбка.
— Ваше величество, я как раз намеревался идти к вам, чтобы сообщить решение короля…
— Как неприятно, — королева больше не смотрела на Акмаля, она перевела взгляд на Завиана, и улыбка слетела с его лица, — что муж и жена должны разговаривать друг с другом через советников. — Она продолжала смотреть в глаза Завиану. — Пожалуйста, сообщите королю, что в этом вопросе королева, к сожалению, не может ему уступить. Народ Хейдара должен знать, что их новый король помнит свои обязанности и хочет помочь управлять страной. Мимолетный визит народ не успокоит.
— Ваше величество. — Акмаль начал добросовестно пересказывать ее слова. — Королева изволила сказать…
— Замолчите! — прикрикнул Завиан на визиря. — Оставьте нас.
Когда Акмаль ушел, попутно выпихнув из комнаты и камердинера, Завиан медленно пошел к Лейле, но она не шевельнулась, лишь слабо моргнула. Видны были только ее глаза, но на этот раз они не опустились при его приближении.
— Я обдумал вашу просьбу, — сказал Завиан, — и, поскольку я серьезно отношусь к моим новым обязанностям…
— Так серьезно, — прервала она, — что даже не соизволили явиться вовремя на церемонию бракосочетания!
Да как она смеет?!
Она не должна задавать ему вопросы! Она должна была бы гордиться, что король Кьюзи стал ее мужем!
— Я опоздал не без причины. — Он не должен был бы давать даже такое объяснение, и уж конечно не должен был сообщать ей причину своего опоздания.
Ему никогда и никому не приходилось давать объяснения. Достаточно было его решения, его слова его присутствия. Неужели она думает, что он будет стоять перед ней и объяснять причины?
Но она тем не менее ждала объяснений.
Такое нахальство вызвало у Завиана жесткую улыбку. Что ж, может быть, он и скажет ей, в чем дело, и посмотрит, как она воспримет тот факт, что ее новому мужу иногда кажется, что он сходит с ума. Что шрамы на его запястьях горят так сильно, словно вотвот лопнет кожа. Что иногда, когда он просто спокойно сидит, ему чудится, будто он слышит, как смеется ребенок…
Завиан мог вообразить ее реакцию на такие признания. Особенно если он добавит, что этот ребенок — он сам.
— Вы заставили меня прождать почти час, — Лейла пристально смотрела ему в глаза, — и никак не объяснили свой поступок. Однако вы считаете, что я поверю, будто вы серьезно относитесь к своим обязанностям. Сегодня вы своими обязанностями пренебрегли. — Губы Лейлы плотно сжались под покрывалом.
— Замолчите!
Его рука взметнулась вверх. В этот момент Завиан, который никогда не бил женщин и никогда не смог бы ударить женщину, готов был нанести ей удар. И тут же осознал, что на самомто деле злится на себя самого.
Сегодня он действительно пренебрег своими обязанностями. Всегда аккуратный, всегда точный, Завиан был сегодня рассеян. Он редко признавался в своей неправоте, но хорошему правителю это иногда необходимо. И вместо того, чтобы ударить ее, он совершил нечто необыкновенное.
— Дело не в вас. — Он увидел, что между тонкими бровями появились две вертикальные морщинки. — Я не хотел заставлять вас ждать, или пренебрегать своими обязанностями, или превращать брачную церемонию в фарс… — Завиан слышал слова, которые произносили его губы, и не мог поверить, что их произносит именно он, что он — первый раз в жизни! — объясняет комуто свои поступки. — Но мне принесли письмо… — Он увидел, что морщинки стали резче. — Надо было бы отложить его, прочесть позже. Я знал, что оно может меня отвлечь. — Он сглотнул. — Так и случилось.
