Женская гордость - Рид Мишель
— Да, но меня впрямую касается самочувствие Эми, — возразил Джеймс, сохраняя удивительное спокойствие. — И все то, что происходит с Клеей, сказывается на самочувствии моей жены. В этом смысле и вы, Макс, небезразличны мне.
— Слушайте меня внимательно, Джеймс. То, что я сейчас скажу, я больше повторять не буду, — произнес Макс с каменным лицом, он был страшно зол. — Если, как вы говорите, ваша главная забота — Эми, то зарубите себе на носу: будете еще обсуждать наши отношения с Клеей, я сделаю так, что она вообще больше не будет видеться с вами обоими — и как это скажется на вашей драгоценной Эми?
— Макс… — Клея нашла в себе силы заговорить и умоляюще тянула Макса за рукав рубашки. Она не знала, весь ли их разговор с Джеймсом слышал Макс, но, судя по его страшной реакции — весь. — То, что сказал Джеймс, — неправда!
Макс прижал ее к себе еще крепче.
— Клея, замолчи!
Она старалась заглянуть ему в лицо, смертельно испугавшись, что Джеймс, должно быть, разрушил ту еще не совсем прочную связь, которую они с Максом с таким трудом установили в последнюю неделю. Глаза ее были полны ужаса.
— Я люблю тебя, Макс, — вскрикнула она в отчаянии. — Я люблю тебя! И только поэтому не хотела быть тебе обузой — ни за что на свете я не допустила бы этого! И все те причины, которые назвал Джеймс, здесь ни при чем! Я люблю тебя! Я просто не могла…
— О, господи! — произнес Макс сдавленным голосом, а Клея уткнулась ему в плечо и горько зарыдала.
— На этом я считаю свою миссию законченной, — невозмутимо сказал внешне абсолютно спокойный Джеймс и медленно поднялся со скамейки. Затем он удалился, оставив Макса и Клею одних в темноте — расстроенных и несчастных.
— Клея, — хрипло прошептал Макс.
— Отвези меня домой, Макс, — сказала она, все еще всхлипывая. — Я не хочу здесь больше оставаться. Поедем домой.
— Нет, подожди, — попросил он, притягивая ее к себе поближе. — Подожди! — резко повторил он. Его трясло так же, как и ее. Клея в отчаянии цеплялась за него, она была так испугана случившимся, что плохо соображала. Как все было хорошо до этого злосчастного разговора, теперь все пойдет прахом!
— Макс, пожалуйста!..
— Перестань, Клея, — простонал он. — Да не расстраивайся же ты так! — Макс набрал в грудь побольше воздуху и стал медленно выдыхать его, стараясь вернуть самообладание. — Давай сядем и…
Клея покачала головой. Она не хотела садиться, не хотела ни на секунду терять божественного ощущения его тела и рук. Она еще сильнее прижалась к нему, Макс мягко вздохнул.
— Я должен тебе что-то сказать, — объявил он. — Но я боюсь, что ты заболеешь, если не успокоишься сейчас же. Давай-ка сядь… — Он старался заглянуть ей в лицо, которое она прятала у него на груди, качая головой и отказываясь сдвинуться с места.
— Не оставляй меня! — взмолилась она.
Он еще крепче обнял ее.
— Никогда! — страстно поклялся он. — Никогда, Клея! Я не переживу этого… Ты помнишь, как мы впервые увидели друг друга? — прошептал он через некоторое время. — Сквозь стеклянную стену машбюро? — Его щека горячила ее щеку, его нежные объятия обволакивали ее тело, голос действовал успокаивающе. — Мне показалось, что меня переехал поезд, — смущаясь, признался он, а Клея понимающе кивнула — ведь она испытала то же самое. — Я как дурак пытался выкинуть тебя из своей памяти, — мрачно продолжал Макс. — Я взял себе за правило никогда не связываться с женщинами, работающими в компании, и никогда не нарушал его. Такие вещи неизбежно вызывают большие сложности, и мне проще было вовсе не обращать внимания на всех этих многочисленных красоток. — Макс коротко рассмеялся, прекрасно сознавая, как самодовольно все это звучит. Затем он снова помрачнел и тяжело вздохнул. — Но с тобой все оказалось не так легко! Я не мог забыть тебя. Ты всегда была со мной — в глубине моего сознания. В конце концов я не выдержал и сделал тебя своей секретаршей. Я решил — и думал, глупец, что мне это удастся! — что ты просто будешь рядом со мной, и я смогу любоваться тобой — любоваться черноволосой нимфой с фиалковыми глазами и умопомрачительным телом. Примерно через месяц собой я уже не владел, — сказал он, усмехнувшись. — Тогда я решил соблазнить тебя, причем выработал для этого такой примитивный план, что и сам был шокирован! Ты очень хороша в любви, Клея, — прошептал он. — Но я никак не хотел нарушать своего треклятого правила и поэтому так двойственно повел себя. Я придумал казавшийся мне очень удачным способ — одновременно играть роль любовника и босса, и я играл роль до конца, хотя прекрасно понимал, как это несправедливо по отношению к тебе.
— Я все понимала, — прошептала Клея.
— Да, я знаю, — печально ответил он. — Но не хочу, чтобы ты хоть как-то меня оправдывала. Я был очень жесток к тебе.
Да, подумала про себя Клея. Макс был жесток, но ведь она позволяла ему быть таким: была без ума от него, и ей казалось, что все, что он делает, — правильно.
— Всю ту неделю в Девоне я обдумывал свое поведение. Я чувствовал, что в тебе произошла перемена, но, будучи закоренелым эгоистом, никак не мог додуматься — отчего. Но зато, уверяю тебя, неделя раздумий полностью лишила меня моего обычного самомнения. Потом только я понял, что ты ушла из-за ребенка…
— И из-за Дианы Стоун, — подсказала Клея. — Узнать о ней было гораздо неприятнее, чем узнать о беременности…
— Диана Стоун — ничто. — Макс нетерпеливо махнул рукой. — Я же говорю тебе, что был идиотом и хотел использовать ее, тоже довольно жестоко, чтобы как-то ослабить мои чувства к тебе. Честно говоря, я тебя испугался. Меньше всего в тот момент хотел я связывать себя. И ты была совершенно права, когда впоследствии обвинила меня в этом. Но до Дианы я даже не дотронулся — ни до одной женщины не дотронулся с тех пор, как появилась ты. Да мне и не нужен никто, кроме тебя, — и это, признаюсь, тоже пугало меня. Я начал донимать, что так дальше продолжаться не может, что мои чувства к тебе гораздо глубже, чем я готов был это признать, — печально продолжал он. — Поэтому я всю неделю размышлял, совсем извел мать своим плохим настроением и в конце концов решил, что нам нужно пожениться. Я вернулся в Лондон, чтобы царственно объявить тебе о своем решении, и вдруг узнаю, что ты уволилась! Ты не представляешь, что со мной было! — Макс вздохнул и немного потряс Клею за плечи. — Я был так зол, так боялся твоего ухода, что хотел разорвать тебя от ярости! И когда ты сообщила мне свою новость, я уже не мог владеть собой, накинулся на тебя и все окончательно и безнадежно испортил.
Клея тихо слушала, ей было так уютно в его руках! Она только боялась снова обмануть свое бедное сердце и старалась быть осторожной, чтобы не дай бог не вообразить чего-либо большего из слов Макса. Но, впрочем, ей было ясно, что Макс говорит совершенно искренне.
— Я люблю тебя, Клея, — голос его звучал низко и взволнованно. — Я знал, что люблю тебя, еще до того, как уехал в Девон. Я полюбил тебя с первого взгляда, — печально признался он. — Я приехал из Девона с единственным помыслом — узаконить наши отношения. И при первых же сложностях с треском провалился… Потом я все время пытался исправить свою ошибку. Надеюсь, мне это удалось хоть немного? — спросил он совсем не уверенно. — Хотя, конечно, я понимаю — ты предложила мне жить с тобой, думая, что отпугнешь меня.
Клея рассмеялась ему в рубашку; Макс, улыбаясь, поцеловал ее в макушку наклоненной головы.
— Но ты сыграла мне на руку. Я тоже хотел тебе это предложить, но боялся: когда вы не в духе, Клея Мэддон, вы можете на кого угодно нагнать страху, — ласково поддразнил он. — Я иногда удивлялся, откуда в тебе бралось столько язвительности.
— Я хотела сделать тебе больно.
— Я знаю, — мягко сказал он. — Да я и заслужил это. Я надеялся, что, когда ты начнешь жить в моем доме, тебе будет легче согласиться остаться у меня навсегда — а именно этого я и добивался. Я хотел терпеливо ждать, пока ты не поверишь мне, что действительно люблю тебя. Джеймс сейчас немного нарушил мои планы, но главное остается: я хочу, чтобы мы поженились как можно скорее, и не только ради ребенка, а ради себя самого. Я не хочу, чтобы ты ушла от меня, я тогда сойду с ума!
