Карин Матч - Осторожно, Синди!

— Ты уверен? — Она вышла из машины и собралась идти в дом, но рука Стюарта легла ей на плечо, он развернул ее к себе лицом. Его пальцы скользнули за воротник ее пальто. В следующую секунду он крепко схватил ее сзади за шею.

Девушка замерла и попыталась отстраниться от него, но он притянул ее еще ближе к себе.

— Хочешь, чтобы я тебя отпустил? — прошептал он, кладя вторую руку на ее шею.

Она кивнула, не в силах пошевелиться или вымолвить слово. Он нежно прикоснулся губами к ее подбородку, нашел ее губы и прильнул к ним. Синди крепко зажмурилась, хотела оттолкнуть его, но оказалось, что руки ей больше не подчиняются, потому что вместо этого она обняла его за шею.

— Все еще хочешь, чтобы я тебя отпустил? — прошептал Стюарт.

— Да… да. — Она заставила себя это произнести, а сама чувствовала, как ее руки все крепче обнимают его.

— Врушка! — нежно засмеялся Стюарт с торжествующим блеском в глазах. — Ангелам не положено врать.

Синди понимала, что он одержал над ней победу, но уже не могла подчиняться рассудку. Она закрыла глаза, чувствуя, как по щекам катятся горячие слезы, а он все целовал ее шею и ямку между ключиц.

Нет, все бесполезно. Сопротивляться нет смысла. Она любит его и вольна сколько угодно убеждать себя в обратном — это ничего не изменит. Ей ничто не поможет. Господи, что с ней теперь будет? Что она сделает дальше?

— Ну а теперь ты знаешь, чего хочет твое сердце, или все еще сомневаешься? — Он посмотрел на нее сверху вниз, выражение его лица невозможно было разглядеть в сумраке, крепко сжатые губы вытянулись в тонкую прямую линию — беспощадно и слегка насмешливо.

— Если кто-то из нас двоих запутался в своих чувствах и должен как следует присмотреться к себе, так это ты, Стюарт. Утро вечера мудренее! — выкрикнула Синди. — Спокойной ночи! — Она повернулась и зашагала к дому.

Глава 7

На следующее утро Синди пришла на кухню позавтракать и обнаружила там Кири Ньюман — та сидела за столом в пижаме и халате. Волосы у нее были всклокочены, словно их не расчесывали месяц, кожу покрывали красные пятна, под глазами набухли мешки. В тонких, изящных пальцах она сжимала наполовину выкуренную сигарету.

Синди вдруг почувствовала безудержную жалость к этой женщине, которая сейчас казалась такой трогательной и несчастной. Кири подняла руку, чтобы немного пригладить свои спутанные, растрепанные волосы, и в этом жесте было какое-то отчаяние и признание поражения.

— Хотите, я приготовлю вам завтрак? Похоже, вы еще ничего не ели с утра, — вызвалась девушка, оглядев кухню и не увидев нигде грязных тарелок.

— Нет, спасибо. Я не хочу есть. — Рука Кири дрожала, когда она поднесла сигарету к сжатым побелевшим губам.

— А, понятно. — Синди почесала кончик носа. — А где Стюарт? — спросила она, помолчав. — Он что, еще не вставал?

— Встал, конечно. Ты что, не слышала?

— Что не слышала?

— Ах, да очередную свару. Он куда-то ушел, не знаю. — Плечи Кири совсем поникли. — Видимо, он не может оставаться со мной в одном доме.

— О нет! Не говорите так. — Синди подошла к ней.

Кири сгорбилась, подперев голову руками.

— Господи, что я могу с этим поделать? Признаю, я была не права, что лишила его отца. Но не может же это продолжаться вечно? Сколько еще мне за это расплачиваться — всю жизнь? Я не знаю, как долго смогу терпеть. Я так его люблю.

Синди беспомощно смотрела на женщину, видя, как она несчастна, и понимая, что ей ничем не поможешь.

— Но если вы скажете ему, что любите его, наверняка он сумеет все забыть и простит вас, — решилась она сказать после долгой паузы.

Кири покачала головой:

— Нет, теперь уже слишком поздно. Мы с ним никогда не понимали друг друга. Он всегда был таким — неуправляемым, безудержным, я не знала, как мне с ним сладить, ему так не хватало мужской руки. Я просто из сил выбивалась и сделала еще одну ошибку: сдалась, опустила руки. Между нами выросла глухая стена. Он жил как хотел, мы не нуждались друг в друге, вернее, не понимали, как отчаянно друг другу нужны, — и вот так оно и тянется до сих пор. А теперь уже слишком поздно, ничего не изменишь. К тому же с некоторых пор он ненавидит меня еще больше — из-за Делии…

— Делии?

Кири кивнула:

— Я его предала, и Стюарт переживал это очень болезненно, а потом на него обрушилось еще одно несчастье — ведь Делия тоже его предала, и теперь, наверное, он ненавидит всех женщин. Но меня особенно, потому что я — его мать и обязана быть лучше других, чтобы он мог меня любить и уважать. И вот он вырос жестоким, безжалостным, порой он меня просто пугает, и я не знаю, что мне делать. Что мне делать? — Кири была на грани нервного срыва.

Синди деликатно пожала хрупкими плечиками и забормотала слова утешения. Наконец ей удалось убедить женщину лечь в постель и отдохнуть.

Позаботившись о Кири, она пошла искать Стюарта и нашла его на берегу — он понуро бродил вдоль линии прибоя, засунув руки в карманы синих джинсов, уронив голову на грудь.

Синди подбежала к нему, ее шаги заглушил песок.

— Стюарт! — Она коснулась ладонью его руки.

Он вздрогнул от неожиданности и повернулся к ней, лицо его было суровым, холодным и страшным.

— Чего тебе надо? — нахмурился он.

Казалось, он уже забыл, что произошло между ними вчера вечером. Девушка знала, что для него это был всего лишь мимолетный эпизод, однако все равно не смогла подавить острого разочарования, от которого сжалось сердце. Она решительно выбросила из головы все мысли о собственных переживаниях и стала думать только о несчастной, раздавленной жизнью женщине, которая лежала сейчас в постели в своем бунгало.

— Не смей так со мной разговаривать! — крикнула она, сразу же разозлившись. — Я только что уложила твою мать в постель.

— А зачем тебе понадобилось это делать? Она и сама в состоянии о себе позаботиться. — Его губы скривились в издевательской усмешке.

Синди недоверчиво уставилась на него.

— Значит, ты на самом деле такой подлец? — сказала она. — Твоя мать сходит с ума от беспокойства за тебя.

— Моя мать — хорошая актриса.

— Твоя мать любит тебя — ты что, не видишь этого? Она понимает, что лишила тебя отца, и очень переживает, она раскаивается и очень любит тебя.

— Кири Ньюман никогда никого не любила, кроме самой себя. Если бы это было не так, она ни за что не ушла бы от моего отца.

— Стюарт, ты же ее сын, — возбужденно заговорила Синди. — Прости ее, забудь то, что случилось в прошлом. Тебя переполняют жажда мести и жалость к самому себе, и ты все видишь в искаженном свете, а тем самым портишь жизнь себе и ей, неужели не понимаешь? Прошу тебя, Стюарт, помирись с мамой, прямо сейчас, может быть, другого шанса у тебя не будет…