Страстный поцелуй лорда - Хелен Диксон
Джейн с грустью вгляделась в ее лицо. Оно было серьезным, но глаза при этом светились от счастья — такого никогда не было раньше. Мириам менялась, стоило хотя бы подумать об Эндрю. Это ее жизнь, она наслаждается каждым мгновением. Возмущение побегом сестры еще не прошло, но Джейн убедила себя, что должна уважительно относиться к ее выбору. И этот свет в глазах Мириам — подтверждение, что выбор верный. Ее же собственное сердце сжимает тоска.
— Я люблю тебя, Мириам.
— Я знаю, Джейн. — Сестра с улыбкой провела рукой по ее голове, и это был самый прекрасный жест в жизни Джейн.
— У тебя есть то, что крайне редко случается с женщиной. Береги это, милая.
Проведенные в Лондоне дни навсегда останутся в памяти. Джейн закрывала глаза и вновь проживала моменты, когда гуляла по парку, вспоминала прочие незначительные на первый взгляд вещи, но в то же время очень приятные. Ритм города проник в нее, отдавался бешеной пульсацией в голове. Никогда раньше она не казалась себе такой молодой, живой и полной сил, начала даже ощущать себя своей в семье Рэндольф. С каждым у нее было что-то общее, они легко находили темы для разговора, поводы для смеха и веселья, с ними ей удавалось расслабиться и наслаждаться жизнью, чего раньше она никогда не испытывала. Девушка впервые чувствовала себя свободной и раскованной, а Нортумберленд казался ей призрачным и далеким. И вот она возвращается домой после всего произошедшего и понимает, что многое изменилось безвозвратно, разрушен ее прежний маленький мирок, она испытала и увидела то, на что не надеялась. Пройдет немало времени, прежде чем она сможет все осмыслить.
Недолгий период посещения Лондона закончился, как и все в жизни. На Джейн внезапно навалилась тяжесть осознания, что ей скоро предстоит расстаться и с Фрэнсисом, и это пронзило ее неожиданно острой болью. Учитывая все обстоятельства, он был с ней галантным до такой степени, какой она совсем не ожидала. Они оба сохранят воспоминания о минутах, проведенных наедине, и оставят это навсегда в прошлом. Джейн было сложно признаться даже самой себе, что в ее душе жила надежда, что когда-нибудь они все же смогут вновь проводить время вместе. Пустые, бесполезные мечты. Этому никогда не бывать. На подобное везение ей не стоит рассчитывать. Однако никто не может ей запретить мечтать.
Удача сопутствовала им в дороге, и вскоре они без происшествий добрались до Йорка. Джейн коротала время в экипаже за чтением книги, подаренной ей леди Рэндольф со словами, что она поможет скрасить тяготы дороги. Фрэнсис нашел спасение от тоски, перебравшись наверх к кучеру. Отдаление их друг от друга было весьма ощутимо.
По мере приближения к дому Фрэнсиса все больше тревожила ситуация на севере. Он старался узнать последние новости в каждом месте, где они останавливались отдохнуть, поесть и сменить лошадей. Как и предполагалось, все они были неутешительными. Имели место сражения не только при Шерифмуире, в Шотландии, но и на севере и западе Англии, что усиливало угрозу существующему режиму. Реакция была скорой, на север отправили войска для подавления мятежных якобитов. Битва при Шерифмуире не дала ожидаемых результатов — обе стороны объявили себя победителями. Однако неспособность графа Мара одержать решающую победу и взять под контроль центральную часть Шотландии означала поражение восставших. Последовали еще удары — якобиты капитулировали в Престоне и Ланкашире. Более тысячи человек, брошенных в темницы Лондона, должны были предстать перед судом.
Понимая, как будет волноваться Джейн, Фрэнсис не поделился с ней тем, что узнал. К сожалению, к моменту прибытия в Йорк события на севере стали главной темой разговоров. «Черный лебедь» был до отказа заполнен путниками. В камине ярко горел огонь, в воздухе витали ароматы еды. После быстрого разговора с трактирщиком молодые люди получили две комнаты и устроились в таверне за столом в углу, где им подали ужин. До них доносились обрывки разговора группы людей у барной стойки, обсуждающей битвы и поражения якобитов и отправляемых в Лондон пленных.
Фрэнсис наблюдал за Джейн. Она с равным вниманием слушала разговоры и отдавала должное вкусной еде. Через некоторое время аппетит у нее, кажется, исчез, с ее лица сошли краски. Несколько минут она сидела будто застывшее изваяние, затем поднялась, извинилась и собралась уходить.
Фрэнсис поднялся следом:
— Джейн, если я вам понадоблюсь, моя комната рядом.
— Благодарю, — произнесла она и удалилась, даже не удостоив его взглядом.
От страха за отца становилось дурно. При неудачном исходе битвы, если он не попал в плен, значит, будет вынужден скрываться. Предчувствия подсказывали, что трагедии не избежать, но каков будет исход, сейчас предположить невозможно, и это действовало на нервы. Джейн была растеряна и напугана, казалась себе беспомощной перед лицом страшных событий. Сон то и дело отступал, унося с собой рисуемые воображением кровавые сцены и образ отца.
Джейн поднялась с кровати, ощутив острую потребность поговорить с Фрэнсисом. Даже не подумав об одежде, вышла в коридор, поражаясь, как громко бьется ее сердце. Снизу доносились звуки веселья и разговоров, давая понять, что время не совсем позднее. Подойдя к двери соседней комнаты, она робко постучала, моля Бога, чтобы Фрэнсис еще не отошел ко сну или не был в общей гостиной с кучером или охраной.
— Фрэнсис, я могу с вами поговорить? — спросила Джейн, когда дверь приоткрылась.
Она распахнулась шире. Фрэнсис вернулся совсем недавно, после нескольких стаканов бренди в компании слуг.
— Вам уже следует быть в постели, Джейн.
Она отвернулась, пораженная тем, что он явно ее ждал.
— Не могу уснуть.
— Я не настолько бесчувственный, чтобы не понять, что у вас на сердце. Вы ведь слышали разговор тех мужчин, верно?
— Разве его можно было не услышать? Мне так страшно… — Девушка глубоко вздохнула, испуг отразился на ее лице, а следом растерянность, будто она не понимала, как вышло, что происходившее ей неизвестно. Взгляд стал напряженным, глаза показывали всю степень обеспокоенности. Кроме того, о волнении говорил и тот факт, что одета она была в одну ночную сорочку, чего, похоже, не замечала. Фрэнсис не мог не залюбоваться лежавшими на плечах чудесными волосами.
— Я постоянно думаю о том, что может случиться с отцом. Если его поймают, то объявят предателем и отправят на виселицу. Я не вынесу его смерти. — Она шумно сглотнула вставший в горле ком. — Как это ужасно… — Джейн принялась ходить по комнате. — И все это происходило, пока я была в Лондоне. Мне надо было оставаться в Нортумберленде, а не отправляться в
