Олимпия Кершнер - Все сбудется

Вилла сияла огнями. Они вошли и остановились в холле. Сомаль поднял ее руку, поднес к губам.

— Останься сегодня со мной, — низким, глубоким голосом попросил он.

Николь ощутила, как по венам побежала не кровь, а медленно потек расплавленный свинец. Он хочет ее и сегодня! Осмелится ли она на еще одну ночь, которая лишь сильнее привяжет ее к нему?

Как она любила его, как хотела быть с ним!.. Но ведь все это только временно, шепнул предательски-трезвый голосок. Сможет она еще раз разделить с ним постель и сохранить свое бедное сердце в целости и сохранности? Нет. Но оно все равно будет разбито, так или иначе… Так почему бы не использовать возможность еще побыть с ним, любить его, отдаваться со всей страстью неразделенной любви?

— У тебя или у меня? — спросила Николь.

— Сегодня у меня.

Сомаль наклонился. Его губы коснулись ее с такой знакомой нежностью и лаской, что на секунду она забыла обо всех сомнениях. Николь приоткрыла губы в ответ, коснулась языком его языка, прижалась к нему всем телом и почувствовала, как Сомаль напрягся. Потом он оторвался от ее рта, легонько повернул ее и повел по коридору, прочь от знакомой спальни и иллюзии безопасности, которую она давала.

Он вел ее туда, где она никогда еще не была. В его спальню, его место отдыха и уединения.

Дверь была приоткрыта, и Николь заглянула внутрь. Что-то мерцало на стене напротив входа. Это огромное зеркало отражало свет, падающий на него из коридора. Середину комнаты занимала кровать, достойная ее обладателя. Николь взглянула прямо в бездонные глаза Сомаля. В них светились страсть и нетерпение, хотя последнее он старательно контролировал.

— Да или нет? — спросил он, предоставляя ей право решать.

— Да, — выдохнула Николь, поднялась на цыпочки и поцеловала его.

Она хотела каждым своим прикосновением показать ему, как хочет его, как наслаждается его любовью, его ласками. Как счастлива тем временем, которое проводит с ним. И если ей больше нечего предложить ему, то она может, по крайней мере, быть честной. Если всему этому суждено кончиться, то пусть хоть кончится так, чтобы спустя много лет он продолжал вспоминать ее — и жалеть о том, что расстался с ней…

На следующее утро Сомаль проснулся рано. Николь уютно свернулась калачиком и тихо посапывала у него под боком. Долго-долго он смотрел на нее, любуясь пепельными прядями, рассыпавшимися по теплым плечам, длинными пушистыми ресницами, спрятавшими сверкающие изумруды глаз, розовой, нежной кожей прелестного лица. Он легонько коснулся пальцами волос, упиваясь их шелковистостью, и подумал, что легко мог бы провести так целый день — просто любуясь ею.

Но чувство долга и обязанности одержали верх. На половину девятого у него была назначена важная встреча, имелись кое-какие дела и до этого. Сейчас не время тешить себя фантазиями, какими бы искушающими они ни казались.

Но когда острота ситуации спадет, будь он проклят, если не сумеет найти времени и места, чтобы узнать все тайны этой околдовавшей его женщины, которую он назвал своей женой. Прежде чем позволить ей уйти…

Уаттара ожидал Сомаля с сияющим лицом.

— Ты будешь доволен окончательными условиями договора. Мы добились всего, о чем просили. В такой форме ты можешь представить его на рассмотрение Алассано. Пора подписывать.

— Молодец! Хорошая работа!

— Это твоя заслуга. Не то чтобы я хочу преуменьшить твои таланты как политика, но решение жениться на Николь было просто гениальным. Я совершенно уверен, что некоторые уступки мы получили только благодаря тому, что де Белльшан проявил великодушие к своему зятю.

Сомаль нахмурился. Он не желал таких одолжений. Его отношения с Николь были сложными, они оба ступали по тонкой линии, стараясь не нарушить границ. Но после последней ночи — и предпоследней тоже — линия расплылась, перестала быть тонкой и ясно видимой.

Быстрое завершение сделки… Желал ли он его, был ли готов к нему? Повод для того, чтобы оставаться рядом с Николь, исчезнет. Как бы ни хотели Ндомби и Окемба Номба дискредитировать и сам договор, и его условия перед президентом, но, когда тот будет подписан, говорить будет уже не о чем.

Зазвонил телефон и прервал неспокойные размышления министра. Секретарь сообщила ему, что Окемба Номба в приемной и требует немедленной аудиенции. Сомаль согласился принять его.

— Думаю, Окемба уже узнал об этом, — сказал он, положив трубку.

— Он здесь? — удивился Уаттара.

Номба распахнул дверь и остановился на пороге, дабы подчеркнуть драматичность ситуации.

— Дало, ты глупец, молодой, наивный глупец! Мало того, что ты поставил под угрозу будущее нашей страны, ты позволил дешевым папарацци высмеять нас перед всем миром!

Он прошагал в кабинет и широким жестом швырнул несколько газетных страниц на стол Сомаля. Это был позавчерашний выпуск «Бомонд ревю дю Тулон». Крупнозернистая фотография Николь смотрела на него с первой страницы. Черный заголовок драматично вопрошал: «Заложница Алмазной интриги?».

Сомаль поднял глаза на противника.

— Что это, Номба?

— Газетенка, которая продается в каждом киоске во Франции. Один из моих людей увидел этот выпуск и срочно переслал мне. Если твоя жена и не шпион, то уж точно пытается выжать, что может, из вашего брака. По меньшей мере всемирную известность. Не думаю, что президент подпишет жизненно важный для нас договор с представителями страны, выставившей нас на посмешище перед всем миром.

— Я разберусь с этим, — спокойно сказал Сомаль.

Ему хотелось что-нибудь разбить, и желательно сияющее самодовольством лицо вечного врага. Но, увы, это ничему не поможет. Он должен прочесть статью, оценить ущерб, предугадать последствия. Но, естественно, не в присутствии Окембы.

— Я покажу газету твоему двоюродному брату.

— Конечно, делай то, что считаешь правильным, — сдержанно откликнулся Сомаль и взглянул на Уаттару.

— Я провожу вас, — мгновенно сказал тот Номбе, поняв все значение этого взгляда.

Сомаль дождался, пока его помощник чуть ли не вытолкал Окембу из кабинета. Оставшись один, он придвинул к себе оставленный персонально для него экземпляр бульварного листка. На второй странице он увидел себя и Николь, скачущих вдоль берега. Подпись гласила: «Неудавшаяся попытка бегства».

Сомаль чуть не рассмеялся. Фотограф запечатлел их в тот момент, когда он догонял Николь.

На втором снимке они были на берегу. Он хорошо помнил эту ночь и Николь. Ее смех, ее радость от хождения босиком по теплой воде. Она чуть не наступила на обломок раковины, но он вовремя удержал ее за руку. Однако на фотографии это выглядело так, будто Николь пыталась удрать, а он остановил ее. Так вот чем были те прогулочные лодки у берега — прикрытием для дешевых, падких на сенсации папарацци!