Карла Бланк - Доверься мне

— Может, вы вспомните кого-то из своих приемных родителей? — предложил Корфф. — Оглянитесь вокруг. Вы никого не узнаете?

Во взглядах ненавистных ей людей читалось осуждение. Искаженные презрением лица… Конни знала, что за яд источают их языки. Знала, как впиваются в кожу их острые когти, помнила звук пощечин. Помнила ремень, со свистом полосующий спину…

— Мисс Грант? Вы узнаете этих людей?

— Да…

Голос ее дрогнул, но плакать она не собиралась. Из последних сил Конни сдерживала слезы, давно накопившиеся внутри. Она не позволит мучителям победить, после стольких-то лет!

Тем временем Стэнли передал присяжным увеличенную фотографию Конни. Платиновые волосы в беспорядке падают на плечи, вызывающе яркий макияж смазан, низкий вырез блузки открывает грудь. Даже на взгляд самой Конни этот портрет ей чести не делал. Девица низкого пошиба…

— Ваша фотография, мисс Грант?

— Да.

— Внешне вы очень изменились, — заметил Стэнли. — Эта фотография сделана во времена «Афродиты»?

— Не знаю. Может, и так.

— Что до ваших взаимоотношений с мужчинами, мисс Грант… У вас было много любовников?

— Нет!

— Разве не правда, что сейчас вы спите с…

— Протестую! — вознегодовал Роббинс. — Ваша честь, под судом находится отнюдь не Конни Грант. Мистер Корфф использует непристойную и подлую тактику, чтобы дискредитировать показания свидетельницы, которая сумела возвыситься над тяжелым детством и стала полезным членом общества. Всю жизнь она проработала…

— Протест отклонен, — прервал судья. — И предупреждаю вас, мистер Роббинс, против подобных вспышек.

Стэнли Корфф снова приступил к делу.

— Мисс Грант, за последнюю неделю вам доводилось спать с мужчиной?

Сердце бешено билось в груди. Впервые в жизни ей не на что и не на кого было надеяться. Золотая мечта любви, что связала ее и Ника, вдруг показалась запятнанной, жалкой, мерзкой…

— Отвечайте на поставленный вопрос, мисс Грант!

— Да…

Она подняла взгляд. Зал суда стремительно вращался вокруг нее гигантским водоворотом, омут былого отчаяния затягивал все глубже, а сил противиться не осталось.

— Этот человек присутствует в зале суда?

— Да…

Роббинс снова изъявил протест, попросил о перерыве, потребовал изменить направление допроса.

Стэнли подался вперед и гулким ораторским голосом спросил:

— Конни Грант, вы спите с государственным обвинителем, Николасом Роббинсом?

Зал суда словно взорвался. К выходу наперегонки устремились репортеры. Здесь ли мать Ника? Как теперь смотреть в глаза этой приветливой элегантной леди? Конни закрыла лицо руками: щеки горели.

Словно издалека послышался удар молоточка, призывающий к порядку. Каждый звук болезненно отзывался в ее сознании — мучительнее ударов, полученных в детстве, сокрушительнее унижений, испытанных прежде. Ей захотелось сдаться. Этой пытки она не вынесет…

— В мой кабинет! — закричал судья. — Мистер Роббинс, мистер Корфф! В мой кабинет, немедленно!

Ник держал ее за руку. Она видела, как двигаются ее губы, а затем услышала слова, произнесенные совсем тихо, только для нее одной:

— Я люблю тебя, Конни! Люблю, невзирая ни на что! И это — самая высшая, самая святая из истин, когда-либо подтвержденных в этом — или в любом другом — зале суда.

В глазах Ника она читала беззаветную нежность, которая придала ей сил. Его любовь — спасение, пришедшее в тот момент, когда показалось, что уже нет сил противиться всесокрушающему смерчу беды.

— Держись, Конни! Я не дам тебя в обиду. Никогда!

— Перерыв! — взывал судья.

Роббинс отошел от места свидетелей. Сильный, уверенный в себе, он возвышался в самом центре разбушевавшегося хаоса.

— Доверься мне, милая. Я люблю тебя!

В следующее мгновение он скрылся в кабинете судьи.

Убито глядя в пол, отчаянно цепляясь за свою надежду, свой последний шанс выжить, Конни позволила увести себя: голоса из прошлого обрушивали на нее град проклятий, былые мучители злобно скалились из толпы. За пределами зала суда толкотня усилилась.

Кто-то настойчиво увлекал ее вперед — на запястье сомкнулась мужская рука. Конни покорно шла следом. Вниз по лестнице. Провожатый закрыл дверь, отгородившись от шума и суеты, вывел ее в следующий коридор, а затем втолкнул в комнату.

— Спасибо, — прошептала Конни, подняла глаза и встретилась взглядом с Джеффом Борном.

— Ты переспала с Роббинсом, — хихикнул тот. — Ха, Конни, если ты так стосковалась по любви, почему не позвала меня?

Конни вырвала руку. Какое безумие — пойти с этим человеком! Верно, в голове у нее все смешалось!

— Где мы? Чего ты от меня хочешь?

— Мы в одном из тихих, уютных уголков этого огромного, похожего на лабиринт здания. Твои сторожевые псы из управления нас не скоро отыщут.

— Я сейчас же ухожу!

Конни направилась было к двери, но Борн рванул ее за руку.

— Ты никуда не пойдешь! Это — моя последняя услуга Стэнли Корффу. С теми деньгами, что он мне обещал, я исчезну, и даже ребята из ФБР меня не найдут.

— Так за всем стоит Корфф?! — Значит, это он подстроил убийство Майкла?

— Верно, детка! Он использовал «Комби» в качестве приманки, а миссис Конрад оплатила Майклу дорогу до Хьюстона. Джейн кое-чем обязана Стэнли, и настало время платить старые долги. Вот Стива мне жаль: мальчик мне всегда нравился.

В мыслях у Конни прояснилось. Вернулась врожденная сообразительность, помогавшая выжить на протяжении стольких мучительных лет. Оглядевшись вокруг, она обнаружила, что находится в пустой подвальной комнате с решетками на окнах. Деревянный стол и пара стульев составляли всю меблировку. Она подошла к стулу и села.

Поскольку физически с Борном ей не справиться, надо его переубедить.

— Вот смотрю я на тебя, Джефф, и думаю: не похож ты на убийцу. Ты, конечно, можешь делать пакости, но убить?..

— Я-то? Черт, конечно нет! Ни за что! Вообще-то, если бы время повернуть вспять, я бы не стал повторять очень многого из того, что натворил по глупости. Не такой уж я гад!

— Понимаю, солнышко. Пошли наверх, отыщем Роббинса. Он сможет тебе помочь.

— Слишком поздно! Лучшее, что я могу сделать, — это прихватить денежки и дать деру!

— Тебя поймают, Джефф. Нельзя жить в постоянном страхе.

— Все лучше, чем эта поганая программа защиты свидетелей.

— Но ты ввязался в махинации с «Комби» еще до отъезда из Хьюстона.

— Играл по мелочи. Тоже мне, преступление! Вот когда Аделина Нильсен ко мне подступилась, я тут же понял, как сделать большие деньги.