Мэрили Андерсон - Любовь может все

— Что ты говоришь? О каком случае?

— О нашей свадьбе.

Она подавила в себе желание броситься на него, бить и царапать, чтобы ему стало так же больно, как и ей.

— Я видела просроченные закладные на ферму твоего отца. Их принесла бабушка несколько минут назад.

Марк сделал глубокий вдох.

— Твоя бабушка — подозрительная старуха, и ты следуешь ее примеру. Ты еще не слышала моих объяснений.

— Ты сможешь все объяснить, пока будешь складывать вещи. В Бостоне немало богатых вдов, и у тебя еще есть несколько дней, чтобы подыскать одну из них.

Схватив со стула рюкзак, она швырнула его на кровать. Подпрыгнув на кровати, рюкзак свалился на пол, и его содержимое высыпалось на ковер.

— Послушай, Селия. Подойди сюда, черт возьми.

Не зная, что делать, Селия опустилась на колени и начала собирать рассыпанные по полу вещи. Один носок. Открытая пачка жевательной резинки. Аккуратно сложенная телеграмма.

Медленно подняв листок, она прочла слова, которые так тщательно подбирала месяц назад.

— Что ты делаешь?

Селия поняла, что он не видел, какой именно листок она рвала на мелкие кусочки.

— Что я делаю? Рву телеграмму, которую ты никогда не получал.

Но Марк не стал оправдываться.

Селия отвернулась, чтобы он не заметил, какой униженной она себя чувствовала.

— Одевайся. Я вызову такси.

— Дай мне все объяснить.

— Нет, дай мне объяснить. Каким-то образом ты выяснил во время круиза, кто я на самом деле. Получив телеграмму, ты увидел, что твои планы рушатся. К счастью, корабль встал на срочный ремонт, и Ты смог примчаться в Бостон и уговорить меня выйти за тебя замуж. Но теперь все обстоятельства стали на свои места, не так ли?

Выбежав из комнаты, Селия помчалась вниз. Он ринулся за ней. Схватив сумочку, она извлекла из нее чековую книжку:

— Сколько тебе нужно? Сто тысяч? Или двести?

Его лицо побагровело.

— Перестань! Ты не…

— Говори, сколько тебе нужно!

Он схватил ее за плечи, но тут же разжал пальцы.

— Я хочу, чтобы ты замолчала и выслушала меня.

— Я уже достаточно наслушалась и гораздо больше, чем хотела бы. Просроченная закладная, запрещенная к оплате, значит, больше тысячи слов.

Она понимала, что нужно действовать. Ударить его серебряным ножом. Или разреветься.

— Ферма моего отца не имеет никакого отношения к нашей свадьбе. Твоя бабушка объединила вещи, никак не связанные друг с другом. Два совершенно разных случая.

— Один из этих случаев — наша свадьба, вероятно? Дай мне пройти.

— Мне нужно только пять минут, чтобы все объяснить.

— У тебя для этого было несколько дней. Ты должен был сказать мне о том, что получил телеграмму.

— Я должен был, но я знал, что тогда ты не стала бы слушать меня.

— Мне следовало сразу же вышвырнуть тебя из дома. — Мысль, что она могла поверить его басням, приводила в бешенство. — Ведь ты не собирался вернуться сюда весной?

— Конечно, собирался.

— Теперь ты этого не сделаешь. — Она хотела, чтобы ее голос звучал твердо, без эмоций, но гнев постепенно сходил на нет. — А теперь пропусти меня.

Сделав к ней шаг, он внезапно погладил ее щеку.

— Селия, я готов все сделать для тебя.

— Довольно. — Она закрыла уши руками. — Не надо больше лжи, не надо твоих историй. Просто уезжай.

— Сначала ты должна успокоиться.

— Со мной все в порядке. Пока я не встретила тебя, все было нормально, и все придет в норму, как только ты уедешь.

— Перестань. — Его лицо потемнело от гнева. — Сколько раз прошлой ночью ты говорила, что любишь меня?

Но она не хотела думать о прошлой ночи.

— Любовь построена на доверии, — крикнула она, — и без доверия лучше не выходить замуж.

— Разве я у тебя просил что-нибудь?

В голосе Марка звучала боль, но она сказала себе, что теперь ее не касаются его чувства.

— Дело не в этом.

— Именно в этом. Если бы мне нужны были деньги, я бы согласился на предложение твоей бабушки.

— Какое предложение?

— Теперь это уже не имеет значения.

— Сейчас все имеет значение. Что она тебе обещала?

— Она предлагала мне деньги.

У Селии внезапно закружилась голова.

— И что ты ей ответил?

— Ничего. Мне не нужны твои деньги, мне нужна ты. Составь брачный контракт, чтобы я не мог пользоваться твоим состоянием. Я настаиваю на этом.

— Брачный контракт? — Она едва удержалась от смеха. — Но дело совсем не в деньгах, а в утрате доверия.

История о взятке, которую предлагала ему бабушка, звучала оскорбительно.

— Когда ты беседовал с бабушкой?

— Вчера. Она пригласила меня на ленч.

— Почему ты не сказал мне об этом вчера?

— Ее обвинения были столь абсурдны, что я ни минуты не сомневался, что ты не поверишь им.

— Или боялся, что поверю.

Только гнев удерживал ее от того, чтобы расплакаться. Если бы он дотронулся до нее, она потеряла бы над собой контроль и сделала то, о чем потом бы пожалела.

— Ты должен уйти.

У нее не было сил для дальнейшей борьбы. Подойдя к дивану, она почти упала на него. Уверенная, что он никуда не пошел, она начала перебирать бумаги.

Она увидела список телефонных звонков, которые детектив получил нелегальным путем.

— После встречи с бабушкой ты звонил своим братьям, — не глядя на него, проговорила Селия, — всем троим. Вероятно, не смог удержаться, чтобы не поделиться кое-какими новостями.

— Когда я узнал, что твоя бабушка собирает сведения, я предупредил братьев, чтобы они были осторожнее.

— Ты звонил им снова в тот вечер, когда я решила выйти за тебя замуж.

— Мы решили пожениться, — поправил он. — Да, я поделился с ними этой новостью. Это же так естественно.

— Ну разумеется.

С ужасом Селия услышала, как дрожит ее голос, и прикусила губу. Он сделал шаг, но остановился, когда она протестующе подняла руку.

— Черт возьми, Селия, сколько раз я должен повторять, что мне не нужны твои деньги!

— Студент-медик по крайней мере имел храбрость признаться в этом. Он согласился на бессрочный заем, чтобы покрыть плату за обучение и покупку впоследствии частной практики. Если тебе нужна большая сумма, ты должен был договориться с бабушкой, а не…

Ей пришлось остановиться, чтобы проглотить комок, стоящий в горле.

— На этот раз я получила хороший урок. Я твоя должница — ты был прекрасным учителем.

— Я люблю тебя, Селия.

— Ты так только говоришь.

Значение его слов не доходило до нее. Она больше не могла стоять здесь и смотреть на него — стройного, мускулистого, такого красивого и бессердечного.