Энн Мэтер - Семейные тайны

Обменявшись нервозной улыбкой с Лючией, Кэсс беспокойно оглядела маленькую кухню. Ее взгляд упал на пару фотографий в кожаных рамках, стоявших на белом столике; пробормотав: «Chi e questo?[19]» Кэсс поднялась со стула и пересекла комнату.

Она сразу увидела, что на одной из фотографий изображены Бен с матерью, совсем молодой Бен — к удивлению Кэсс, с черными усами. Она покачала головой. Она не припоминала, чтобы видела Бена с усами, но предполагала, что когда-нибудь он отпускал их. В конце концов, они подолгу не виделись. И все равно, на фотографии он выглядел лет на двадцать, а, насколько помнила Кэсс, в двадцатилетнем возрасте он учился в Англии, в университете. Неужели это не он?

Внезапно почувствовав, что Лючия наблюдает за ней, Кэсс покраснела. Повернувшись к ней с фотографией в руках, Кэсс неловко пробормотала:

— Это Бен… Benvenuto e sua madre, nо? Lui era molto giovanef![20]

— No, signora. — Старушка покачала головой, а затем добавила на ломаном, но вполне понятном английском: — Это не Бенвенуго, а — как это сказать? — il figlio di mio fratello, capisce?[21]

Кэсс заморгала.

— Вы хотите сказать — ваш племянник?

— A, si, — Лючия кивнула. — Да, племянник. Хорош, верно?

— Да, симпатичный, — грустно отозвалась Кэсс, ставя фотографию на место. В облике Бена точно отразились черты лица его двоюродного брата. Она задумалась, почему Бен никогда не упоминал о нем — сходство было поразительным.

— Подойди, — вдруг обратилась к ней Лючия, прервав ее размышления. — Сядь. — (Очевидно, по-английски она говорила лучше, чем подозревала Кэсс.) — Расскажи мне о Бенвенуго.

— О Бенвенуго?.. — Кэсс осеклась. — Я не понимаю. Non capisco! Что я должна рассказать?

Лючия поплотнее закуталась в шаль. На ее руках вздувались вены.

— Хорошо? — ободряюще подсказала она. — Счастье?

Кэсс облизнула пересохшие губы. Скорей бы вернулся Бен! Но тот не возвращался, и ей пришлось отвечать.

— Пожалуй, да, — пробормотала она. — Да. Лючия внимательно оглядела ее.

— Ты живешь у Софи, да?

— Что?.. А, да.

— И Бенвенуго тоже?

— В настоящее время — да, — Кэсс кивнула, на случай если ее слова окажутся незнакомыми Лючии. — По крайней мере несколько дней.

— Вепе, Вепе. — Старушка откинулась на спинку своего стула. — А Софи… знает, что ты поехала сюда?

Кэсс отрицательно покачала головой и бросила тревожный взгляд через плечо. Где же Бен? Почему он не возвращается?

— Suo padre[22]… — вновь заговорила Лючия, и Кэсс была вынуждена прислушаться, — это он прислал тебя?

— В Италию? Нет, — Кэсс вздохнула. — Видите ли… мне нездоровилось. Я хотела отдохнуть.

— Е che di suo marito?[23] Твой… муж. Он не с тобой?

— Нет. — Кэсс задумалась, на сколько еще вопросов ей придется отвечать, но решила быть откровенной. — Я… рассталась с ним.

— А! — темные глаза Лючии, так похожие на глаза ее внука, заблестели. — Ты приехала… к Бен-венуто, да?

Кэсс гадала, действительно ли ее лицо покраснело так сильно, как ей показалось.

— Пожалуй, да, — неловко призналась она.

— Ты… неравнодушна к Бенвенуто?

Кэсс вздохнула.

— Конечно.

— Naturale? — негромким эхом повторила ее собеседница, помедлила и добавила: — Ты любишь его!

Кэсс с трудом сглотнула.

— Да… ведь он… он мой брат.

Несколько минут в комнате стояла тишина, а Кэсс смотрела на ослепительное солнце, бьющее в окно, до тех пор, пока ее глаза не перестали видеть в полутемной комнате. Ее брат! Эти слова крутились у нее в голове. Но она никогда не относилась к Бену как к брату. Неужели Лючия это заметила? Неужели это очевидно для всех?

— Интересно… куда ушел Бен, — наконец произнесла она, вынужденная что-нибудь сказать, чтобы нарушить тревожную паузу, но Лючия, похоже, была так же поглощена своими мыслями, как и сама Кэсс. — Пора уезжать. Нам предстоит долгий путь.

— Неправда, — вдруг заявила Лючия, и Кэсс в замешательстве взглянула на нее.

— Это действительно так, — попыталась заверить она, — нам понадобилось почти пять часов, чтобы…

— Нет, нет! — Лючия нетерпеливо замахала руками. — Не километры! Suo fratello! Твой брат! Бенвенуто — не твой брат!

Несмотря на намерение Бена уехать до ужина, он вернулся домой лишь к восьми часам вечера. Вернулся в компании двух своих двоюродных братьев с их женами и детьми. И ему было легко в воцарившейся в доме веселой суматохе избегать взглядов Кэсс.

Всем, конечно, хотелось познакомиться с ней, поболтать, вино лилось рекой, как и поток воспоминаний. Дети, особенно девочки, крутились возле стула Кэсс, восхищаясь ее волосами, босоножками и золотым браслетом. Всем им захотелось его примерить, и даже самая младшая, полуторагодовалая, девчушка схватилась за юбку Кэсс и забралась к ней на колени.

Но несмотря ни на что, Кэсс не терпелось уехать. Рассказ бабушки Бена, поразительная история о Франческо — настоящем отце Бена, — о Софи и Гвидо, не давал ей сидеть спокойно.

Есть совершенно не хотелось, однако острые спагетти по-болонски и свежеиспеченный хлеб оказались столь вкусными, что, несмотря на волнение, Кэсс сумела расправиться со своей долей. Еда помогла успокоиться и избавиться от растущего где-то в глубине тела возбуждения.

Бен ел мало. Осознавая его близость всеми фибрами своей души, Кэсс почти не отводила от него взгляда, и ее не тревожило, замечает ли это кто-нибудь из присутствующих. О, Бен, молча умоляла она, что они с тобой сделали? Ведь тайна, которую он хранил все эти годы, чуть не разбила им обоим жизнь.

Наконец Бен был вынужден попрощаться. Уже почти стемнело, в воздухе слышалось жужжание мошкары. Прежде чем сесть за руль, Бен обнял по очереди каждого из родственников. Кэсс тоже получила свою долю объятий, особенно от детей, и, повинуясь порыву, подарила старшей девочке браслет и отказалась взять его обратно, невзирая на возражения матери.

— Прошу вас, per favore, non importa![24] — отозвалась она, — сопроводив свои слова жестом, которому было бы невежливо противоречить.

— Grazie, grazie!

Итальянка вежливо поблагодарила ее, но, едва они отъехали от площади, Бен вскипел.

— Неужели ты не понимаешь, что поставила Джину в неловкое положение? — спросил он, слишком резко заворачивая за угол и заставляя одинокую курицу с кудахтаньем метнуться в канаву. — Эти люди не могут позволить себе раздавать дорогие золотые браслеты налево и направо! Зачем он Марии? Мать не разрешит носить его, а больше он ни на что не годится.

Кэсс затаила дыхание, и ее желание серьезно поговорить с Беном тотчас испарилось.