То самое чувство - Лия Роач
И пусть я знала, что он хочет увидеться со мной не ради меня, а ради спасения отношений с Викой, я все равно готовилась к встрече с особой старательностью. Мне хотелось выглядеть особенно красивой. Если не для него, то для себя. Чтобы контраст с исключительной красотой Виктории не был таким уж явным. Так я буду чувствовать себя комфортнее.
Но ждать Никиту не приходится. Его "Форд" уже стоит под аркой, припаркованный правой стороной к бордюру, а сам он вышел из машины и обходит ее сзади, уходя с проезжей части на тротуар. Я собираюсь окликнуть его, когда он поворачивается и видит меня. В руках у него телефон.
– Привет. А ты пунктуальна. Собирался звонить тебе ровно в шесть.
Он улыбается так, что у меня перехватывает дыхание, но я прячу волнение за напускной шутливостью.
– Сказала бы, что пунктуальность – мое второе имя, но эту банальную шутку знают все. Привет, – добавляю запоздало.
Он открывает мне пассажирскую дверь.
– Прошу.
– Необязательно куда-то ехать, – робко возражаю я в ответ на его приглашение. – Мы можем поговорить и здесь. Вряд ли твое дело ко мне займет так уж много времени.
– Не знаю, как тебе, а для меня не большое удовольствие торчать на тротуаре. Просто садись, прокатимся и все обсудим.
– Мне, правда, особо нечего тебе рассказать. Я знаю не больше, чем ты…
Я отнекиваюсь из чистого упрямства, ну и, наверное, вспышки благоразумия. Потому что мне очень хочется сесть в его машину и поехать с ним все равно куда, но это сердцем. А здравый смысл подсказывает – нет, кричит, – что делать этого мне не стоит. Что эта ничего не значащая и совсем не нужная мне поездка лишь разбередит старую рану, а у меня и новая еще совсем не зарубцевалась.
– Кира, – оставляя дверь открытой и преграждая проход по тротуару другим жильцам, он берет мою руку чуть повыше локтя и заставляет подойти ближе, – давай не вступать в пустой спор. Пожалуйста, садись в машину и там расскажешь, как мало ты знаешь. Померяемся знаниями.
Руку я не вырываю, но и усаживаться не спешу.
– Здесь ветрено и холодно. В машине тепло и комфортно – выбор очевиден. Разве нет?
Вздохнув, я сдаюсь. Этот аргумент подействовал безоговорочно, с него и нужно было начинать. Я – оранжерейное растение и ужасно не люблю холод в любом его проявлении. Ни пить ледяную воду, ни купаться в холодной реке или бассейне, ни, тем более, нырять в крещенскую прорубь, и уж, конечно, ни мерзнуть на пронизывающем ветру.
Закрыв за мной дверь, он садится на свое место, и сразу сдает назад. Я начинаю думать, что зря сопротивлялась, идея разговора во время поездки на машине теперь кажется мне даже предпочтительнее статичной беседы на улице. За рулем Никите придется следить за дорогой, а не испепелять меня взглядом, выпытывая причины и подробности своей отставки.
– Так что ты хотел узнать? – спрашивая, устав ждать, что он начнет разговор первым.
– Не хочешь кофе? – задает он встречный вопрос. – Как относишься к Старбаксу?
– Мы же собирались прокатиться.
– И не только, – ничуть не смутившись, заявляет он, даже не глядя в мою сторону.
И я принимаю правила этой игры.
– Ладно. Кофе я люблю, но пью его очень некрепким и с молоком. А конкретно у Старбакс предпочитаю горячий шоколад. Венти. И без сливок.
– Принято. Очень исчерпывающе, – улыбается он.
А я не в первый раз замечаю, что он необычно произносит букву "ч", словно запинаясь на ней, тем самым ее как бы удваивая. В его речи слова, содержащие "ч", звучат как "хоч-чешь", "исч-черпывающе". И от этого задвоенного "чче" волоски на моей коже встают дыбом. Даже под свитером и курткой. Оч-чень щекоч-чащий и невероятно приятный звук.
Он останавливается возле Торгового центра, на углу которого расположена всемирно известная сиэттлская кофейня и, получив отказ на вопрос, пойду ли я с ним, обещает:
– Я сейч-час, – пуская тем самым новую волну мурашек по моему телу.
– Что за наваждение? – думаю, когда он исчезает за стеклянными распашными дверями с узнаваемым бело-зеленым логотипом.
Потираю лицо, шею и передергиваю плечами в желании избавиться от этого странного навязчивого ощущения. Никогда раньше не замечала за собой фетиша на дефектах речи. Знаю за собой свойство при длительном общении впитывать, как губка, чужие речевые особенности. Это не поддается контролю и никак от меня не зависит – слушая долго кого-то, кто картавит, шепелявит, или имеет другой какой недостаток произношения, я в итоге перенимаю этот дефект, и начинаю говорить как они. Причем даже в их отсутствие. И излечить меня от такого самоприобретенного изъяна может лишь продолжительный неконтакт с его носителем.
Никита возвращается с картонным стаканом самого большого из имеющегося в меню кофейни объема. На стакане черным фломастером выведено мое имя и традиционно надет манжет. Я открываю окно "Форда" и, сразу ощутив сладко-горький аромат шоколада, буквально чувствую, как поднимается во мне уровень эндорфина. Я улыбаюсь.
Протянув мне стакан, Никита подает и бумажный пакет с торчащей из него вафлей.
– Как ты узнал?! – мое удивление запредельно.
Я точно знаю, что ни в одну из наших двух недолгих встреч не обсуждала с ним свои кондитерские предпочтения, а, значит, не упоминала и вафли.
– Девушка-бариста подсказала, тебя тут знают, – говорит он совершенно серьезным тоном без намека на шутку.
Я бросаю недоуменный взгляд сквозь стеклянную стену на стойку, но девушку разглядеть не удается из-за свето-теневых помех. Никита смеется. Перевожу взгляд на него и понимаю, что он пошутил.
– Очень смешно, – в голосе сквозит легкая обида.
– Не очень, согласен. О твоей любви к вафлям я знаю от Вики.
Но фразу я не дослушиваю, мой разум зацикливается на слове "очень" и все далее сказанное попросту не регистрирует. Мои слуховые рецепторы – если таковые есть, в анатомии я не сильна – возбуждаются от ласкающего их звука, и я становлюсь неспособной воспринимать информацию.
Это же ненормально. С этим нужно срочно что-то делать. Как я собираюсь разговаривать с ним дальше, если, заслышав один-единственный звук, растекаюсь как подтаявшее мороженое? Может, попросить его не употреблять слова с буквой "ч"? Но как я объясню ему эту странную просьбу, чем аргументирую? Не признаюсь же, в самом деле, в ее странном воздействии на себя и свой мозг. Неа, не признаюсь.
Остается только поскорее ответить на все его вопросы и удрать до того, как сама начну "ч-чекать".
Я жду, когда Никита снова усядется
