Сьюзен Мейер - Пойманный свет
Тори сглотнула:
— Вообще-то я накопила достаточно, чтобы оплатить два семестра.
Сердце у нее сжалось. Она могла бы сейчас играть с близнецами и радоваться жизни.
Тори не хотела быть счастливой. Не имела права быть счастливой. Не имела права возвращаться в дом Чанса, к детям Чанса, в объятия Чанса, когда Джейсон только что умер.
— Итак, съешь яичницу и тосты, а потом сходи в душ, приведи себя в порядок, и мы поедем в колледж.
Тори посмотрела на поднос с завтраком, и желудок у нее сжался.
— Я не хочу есть.
— Пожалуйста. Ради меня.
Тори то же самое говорила Сэму в то утро, когда он заболел. На глаза навернулись слезы. Она никогда больше не увидит Джейсона. Не увидит своих малышей.
— Я это съем, если ты окажешь мне услугу.
— Все, что захочешь.
— Позвони Гвен и скажи, что я увольняюсь и Чансу придется нанять другую няню.
— Ох, Тори. Лучше сама ему скажи.
— Я только что потеряла Джейсона. Я устала. Мне нужно разобраться со своей жизнью. Неужели нельзя хоть раз расслабиться? Ты позвонишь Гвен и решишь все это за меня?
Явно удивленная ее взрывом эмоций, мама произнесла:
— Конечно. Извини.
— И ты меня извини.
* * *Чанс узнал об увольнении Тори, когда Гвен пришла к нему с папкой, полной резюме. Услышав, что Тори не собирается возвращаться, она позвонила в агентство, и оттуда прислали необходимую информацию.
В глубине души Чанс понимал, что Гвен поступает так, как считает правильным. Но он устал, был сбит с толку и сердился на Тори за то, что она даже не позвонила ему лично. Вместо этого она попросила свою маму сообщить Гвен. А теперь он должен просматривать резюме.
— Оставь их, — попросил он, поднимаясь с дивана, чтобы его матери тоже пришлось встать. — Я займусь этим вечером.
— И утром скажешь мне, кого выбрал?
— Да.
Его пронзила боль. Но даже если Гвен это заметила, то ничего не сказала, просто схватила свое пальто и ушла.
Чанс не мог пойти к Тори. Если она отвергнет его, это разобьет ему сердце. Он знал, что должен ждать, когда она сама будет готова.
Она должна прийти сама.
Глава 15
Через три месяца Тори сидела на паре по бухучету у миссис Малкей и растерянно смотрела на упрощенную таблицу, которую составила на прошлой неделе. Они должны были рассчитать бюджет постройки, но, хотя формулы у нее были правильными, в списке расходов многого не хватало. Она учла труд рабочих и материалы; однако выбранные навскидку материалы оказались совершенно неправильными. Она забыла мелочи, такие как скобки и гайки, инструменты и гвозди. Все то, о чем Чанс вспомнил бы сразу.
Чанс…
Ее сердце пропустило удар.
Он любил ее.
Об этом говорили все его поступки, снова и снова.
Глаза Тори наполнились слезами, и цифры в таблице поплыли.
Три долгих месяца она не позволяла себе вспоминать о Чансе, а теперь ни о чем другом думать не могла.
Она скомкала лист, кинула в мусор, закрыла учебник и встала.
— Мисс Бингем! — возмутилась миссис Малкей. — Куда вы направляетесь?
— Ухожу.
— Вы заболели?
— Да. — Это не было ложью.
Теперь, когда скорбь утихла и ей стало легче, Тори знала, что совершенно неправильно повела себя с Чансом. После всего, что он к ней чувствовал, после всей доброты, которую к ней проявил, Тори просто выкинула его из своей жизни.
Как эгоистичная плакса.
Тори поверить не могла, что поступила так бездумно, так эгоистично. Но ее охватывало горе, и она так погрузилась в боль от потери, что не могла говорить с Чансом.
Теперь ей нужно исправить ошибки. По крайней мере, извиниться.
Чанс стоял перед экраном, на котором демонстрировалась его презентация для совета директоров «Монтгомери девелопмент».
— Мы не ожидаем прибыли от проектов по развитию города, но наши подрядчики в конечном счете принесут нам немало пользы.
В кармане пиджака зазвенел сотовый, но Чанс не отреагировал, продолжая разъяснять преимущества и недостатки плана грандиозной перестройки городских зданий, которая не принесет им ни гроша. Тем не менее это был именно такой проект, который они искали, стремясь улучшить жилищные условия.
Сотовый снова зажужжал, и на этот раз Чанс вынул его из кармана и выключил. Макс, который, как председатель совета директоров, сидел во главе стола, начал:
— Ты рассчитал проекцию…
Зазвонил телефон на столе конференц-зала. Из динамиков раздался голос секретаря:
— Извините, мистер Монтгомери. Ваша мать на первой линии. Она сказала, что это срочно.
Макс потянулся к телефону, но Чанс его опередил:
— Она рядом с детьми, с ними что-то могло случиться.
Он схватил телефонную трубку:
— Мама?
— Чанс, милый, тебе нужно приехать домой.
У него замерло сердце.
— Почему? Что случилось? Что с детьми? — Дети в порядке, но ты мне нужен… — Мама, у меня совещание в разгаре.
— Чанс, ты когда-нибудь слышал, как я ругаюсь?
— Нет.
— Если не хочешь услышать, то приезжай. — С этими словами Гвен повесила трубку.
— В чем дело? — спросил Макс.
— Велела ехать чертовски срочно.
Макс поморщился:
— Тогда лучше послушаться.
Дверь открылась раньше, чем он успел к ней прикоснуться. Гвен приказала:
— Иди в кабинет.
— Где дети?
— Они в коттедже, с Бриджит.
Так звали новую няню. Чанс нахмурился:
— Тогда зачем ты меня вызвала?
Гвен развернула его за плечи и толкнула:
— Иди!
Он едва не споткнулся от толчка, а потом зашагал по коридору, ожидая увидеть очередной подарок. Мама купила ему новую мебель, новые костюмы, новую машину — все во имя обустройства его в городе; но Чанс знал, что она пытается отвлечь его от мыслей о Тори. Это не помогало. Время отчасти исцелило раны. Но бывали дни, когда он все еще тосковал по ней. И поэтому его бы не удивило, если бы в кабинете обнаружился агент по недвижимости с папкой, полной предложений.
Со вздохом Чанс открыл дверь и увидел Тори.
Он замер. Потом хотел броситься с ней. Но, очевидно, Тори приехала только для того, чтобы извиниться за то, что бросила его и детей. Она была доброй. Ответственной. Как бы глупо он выглядел.
Тори повернулась на звук открывшейся двери. Ее лицо ничего не выражало. Губы, сведенные в тонкую прямую линию, не улыбались, но и не хмурились. Большие карие глаза, мягкие и печальные, встретили взгляд Чанса.
— Привет.
Чанс шагнул в комнату:
— Привет.
— Хорошо выглядишь.
Он улыбнулся:
— В дорогих итальянских костюмах любой мужчина выглядит хорошо.
