Чарлин Сэндс - Не противься страсти
— Неправда, не жалеешь. — Тагг сделал еще один шаг и, взяв Келли за локти, поднял ее с валуна.
Их глаза встретились. Его близость волновала Келли, действовала ей на нервы, мешала свободно дышать. Захотелось оттолкнуть Тагга, но перспектива потерять его разрывала на части изболевшееся сердце.
До Келли вдруг дошел смысл ее последних слов, и она мысленно содрогнулась.
— Да, я погорячилась. Я ни о чем не жалею, — сказала она, положив ладонь на живот. — Мне нужен этот ребенок, Тагг, я уже люблю его, больше жизни люблю.
— И я тоже, — выдохнул Тагг. — Я люблю его — и тебя, Келли.
Боясь поверить ему, она отчаянно замотала головой:
— Нет! Нет, Тагг, не любишь.
— Люблю, Келли. Хотя и до последнего боролся со своим чувством, потеряв так много времени.
Слезы застилали ей глаза. Она прикусила губу, чтобы не разрыдаться, не вызвать к себе ненужную жалость.
— Нет. Я не верю тебе, Тагг. Ты хочешь защитить ребенка от моего отца, поэтому стремишься удержать меня рядом, чтобы…
— Я люблю тебя! — воскликнул Тагг. — И готов повторять это снова и снова — тысячу, миллион раз, всю свою жизнь, до последнего вздоха.
В его словах было столько жара, что Келли едва не задохнулась.
Тагг смотрел на нее горящими глазами, словно хотел сказать что-то еще, но не решался. И наконец он выпалил:
— Я знаю, что твой отец был на нашей свадьбе.
Он опять обвиняет ее?
— Но это не я…
— Ш-ш-ш. — Тагг приложил два пальца к ее губам, не дав договорить. — Ты здесь ни при чем, это я распорядился, чтобы он пришел.
— Ты?! — Келли изумленно захлопала ресницами. При всей своей ненависти к Большому Ястребу Тагг позволил ему находиться на его земле и наблюдать за тем, как они приносят торжественные клятвы? — Обманываешь, Тагг. Ты бы никогда…
— Поверь, я сделал это не ради твоего отца. Кстати, он и не подозревает, кто это все устроил. А я в тот момент думал только о тебе, Келли. Мне не хотелось, чтобы ты жалела о том, что Ястреб не присутствовал на твоей свадьбе, как это должен делать каждый отец.
— О, Тагг! — простонала Келли.
— Это еще не все, Келли. Настало время сказать тебе всю правду. Ты имеешь право знать — хотя бы только для того, чтобы понять, почему я не мог дать тебе всего того, что ты заслуживаешь. Моя первая жена…
Его голос сорвался, и Келли тихо произнесла, чтобы помочь ему справиться с собой:
— Не надо, Тагг. Мне известно о Хизер.
— Но ты не знаешь того, о чем я намереваюсь тебе сказать. Никто не знает. Я скрыл это от всех, кто мне дорог, но от тебя скрывать больше не хочу. В ту ночь, когда Хизер погибла, мы с ней крупно поругались. Дело в том, что до меня она была замужем, их брак длился не больше двух-трех месяцев, и они развелись еще до того, как я познакомился с ней. Так вот, ее бывший пожаловал к нам в дом, и я застал их за разговором. Во мне вскипела ревность. Хизер пыталась мне что-то объяснить, но я был слишком зол и не желал ее слушать. Раньше мы никогда так не ссорились, я вел себя ужасно. В общем, она собрала сумку и сказала, что давно не виделась с мамой и хочет провести с ней несколько дней. А я… я был настолько глуп, что позволил ей уйти. Себя считал правым и во всем винил ее.
— Но ты же не мог знать…
— Не мог, но от этого не становится легче. Если бы я остановил ее тогда, он была бы сейчас жива. — Лицо Тагга исказилось от боли.
— Мне так жаль, — прошептала Келли, качая головой.
Тагг прикрыл глаза, словно заново переживая тот страшный день. Сделав над собой явное усилие, он едва слышно промолвил:
— Хизер была беременна.
Глаза Келли расширились.
— О нет… — пробормотала она.
— Я ни о чем даже не подозревал. Хизер ничего мне не говорила. Доктор сказал, что она хотела повременить с этой новостью… до моего дня рождения, намеревалась преподнести мне приятный сюрприз, так сказать.
Келли была потрясена. Она застыла, оплакивая в душе Хизер и еще не рожденного ребенка, у которого не было шанса появиться на свет. Счастливая семья Тагга погибла в один момент, во время той страшной авиакатастрофы. О гибели Хизер знали все, а о том, что она носила под сердцем ребенка, было известно одному лишь Таггу, и он в одиночку нес бремя этого знания и своей собственной вины. Как же тяжело ему было все это время!
Келли мысленно провела аналогию между двумя ситуациями. Умолчание о беременности, сюрприз ко дню рождения, ссора с Таггом, поспешное бегство с фермы. Все это казалось каким-то нереальным, таких совпадений не бывает. Она хотела что-то сказать, но слова не шли с языка.
После долгой паузы заговорил Тагг, ему, казалось, удалось наконец справиться с собой:
— Я закрылся, Келли, отказался от общения с людьми, не хотел никого подпускать близко к себе. Я потерял близкого мне человека, потерял ребенка. И во всем этом была только моя вина. Поэтому я не мог — понимаешь, просто не имел права! — начинать с кем-либо новых отношений, не мог позволить себе снова влюбиться.
В голосе Тагга сквозила такая горечь, что слезы ручьем потекли по лицу Келли. Сколько боли пришлось перенести ее любимому!
— Когда Клей задумал построить детский центр реабилитации, — продолжал тем временем Тагг, — я решил вложить в него большие деньги в память о моем неродившемся ребенке.
— Не только поэтому, — Келли смахнула слёзы, — а еще потому, что ты великодушный и очень хороший человек.
— Возможно, но сейчас я чувствую себя просто идиотом. Я знаю, что недостоин твоей любви, Келли, поскольку волей-неволей сделал из тебя козла отпущения, обвиняя в том, в чем ты не виновата. Твой папаша сделал целью своей жизни месть всей моей семье, но ты здесь ни при чем. В данный момент для меня важно другое: ты должна знать, что я готов на любые жертвы для того, чтобы вернуть твою любовь. Позволь мне любить тебя, Келли. Клянусь, я сделаю твою жизнь прекрасной, ты никогда ни о чем не пожалеешь.
С последними словами Тагг взял руку Келли и с мольбой заглянул в ее глаза. Келли поняла: он только что совершил невозможное для себя — открыл ей свое сердце. Когда-нибудь позже она расскажет ему о его отце и ее матери, и, вероятно, настанет время, когда обе их семьи соберутся вместе и поговорят о прошлом. Она заставит отца внять голосу разума, а если потребуется, то поставит Большому Ястребу ультиматум: либо он принимает Тагга и все связанное с ним, либо ему придется жить отдельно от нее и ребенка. Иного выбора у нее нет. Она любит Тагга, любит свое дитя и не позволит отцу раздирать ее на две части.
Тагг опустился перед ней на одно колено. У Келли от напряжения все задрожало внутри.
— Ты… ты что, Тагг?
