Чарлин Сэндс - Берегись, наследница!

Чарлин Сэндс

Берегись, наследница!

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Только не умирай здесь, у меня на руках, — неистово умоляла Бриджит, но старая колымага, взятая напрокат, умерла, несмотря на ее мольбы. Мотор заглох, и, сколько ни поворачивай ключ и ни нажимай на педаль, ничто уже не могло вернуть ее к жизни.

Девушка посмотрела в ветровое стекло и не увидела ничего, кроме обширных сухих земель Колорадо, бесконечной, убегающей вдаль дороги и ослепительного восходящего солнца, предвещавшего начало жаркого дня. Никогда она не приехала бы сюда по своей воле!

И все же у Бриджит была благородная миссия, а пикантная новость, которую она услышала вчера вечером на свадьбе у кузена Каллена, заставила ее вылететь ночным рейсом. Полет длился целую ночь, и все это время она строила планы и надеялась дописать последнюю главу книги, которая раскроет семейные тайны и недомолвки, которыми ее дедушка обременил два поколения семьи. Тогда Патрик Эллиотт, глава семьи, владелец и главный администратор предприятия «Издание Эллиотта», одного из гигантов периодической печати в мире, будет в конце концов разоблачен!

Он заслужил это. Последняя его выходка в этом году ошеломила и разозлила всю семью. Дедушка объявил, что скоро отойдет от дел, но вместо того, чтобы выбрать преемника, затеял грязную игру, стравливая своих четырех детей друг с другом в борьбе за контрольный пакет акций.

Это стало последней каплей для Бриджит.

Вот поэтому она на протяжении последних шести месяцев разыскивала дочь тети Финолы. Ребенка, который родился в ту пору, когда тетушка была подростком, отдали на усыновление — на этом настоял сам отец Финолы, Патрик Эллиотт. Бриджит полагала, что ее любимая тетя так и не смогла пережить эту утрату и решила посвятить свою жизнь журналу «Харизма», чтобы заполнить пустоту в душе. Даже теперь, больше двадцати лет спустя, Бриджит, работая фоторедактором в «Харизме», часто видела боль потери в глазах своей тети.

И Бриджит наконец сделала большой шаг вперед благодаря достоверной информации от человека, утверждавшего, что знает этого ребенка. Она должна добраться до Уинчестера и разыскать дочь тети Фин! Это сделает возможным написание последней главы в ее книге, И мир наконец увидит, каков ее дед на самом деле.

Было около шести часов утра, на дороге — ни души. Вздохнув, Бриджит откинулась на сиденье. Ей нельзя терять времени. Вызвать эвакуатор? Бриджит порылась в сумке в поисках телефона, но надежда тут же померкла: батарея разрядилась. Черт побери, Бриджит всегда забывала поставить мобильник на зарядку!

Девушка еще раз повернула ключ зажигания. «Пожалуйста, заведись, — умоляла она автомобильных богов, — заведись, черт тебя побери!»

Подобно непослушному ребенку, «хонда аккорд» отказывалась повиноваться. Ничего. Даже ни малейшего щелчка.

— Служба проката пожалеет об этом, — пробормотала Бриджит, перекинув сумочку через плечо и выйдя из машины.

Она захлопнула дверцу и пошла пешком. Ей смутно вспомнился знак, указывающий, что до графства Уинчестер десять миль. Если подсчеты верны, то ей предстоит пройти до места назначения миль пять.

— Я смогу, — сказала Бриджит, стуча по асфальту каблуками высотой в три дюйма. Всегда все знающая о моде, ревностная последовательница заповедей «Харизмы» теперь удивлялась, почему она не подумала взять с собой обувь поудобнее.

Шериф Мэкон Риггс выпрыгнул из патрульной машины и уверенно зашагал к женщине, неподвижно лежавшей на обочине в непосредственной близости от края скалы. Упади она с такой высоты, ей бы не выжить. Женщина лежала на боку, неловко согнув ноги, но больше всего шерифа испугала кровь у нее на затылке. Нет никаких сомнений в том, что бедняжка ударилась об этот острый камень.

Подойдя ближе, он увидел ее безжизненное, но все же прекрасное лицо, обрамленное светло-русыми волосами.

Он взял ее руку и слегка сжал ее.

— Мисс, вы слышите меня?

Мэк не ожидал, что получит ответ на свой вопрос, но глаза женщины тут же распахнулись. Моргая, она уставилась на него, а он, не отрываясь, смотрел в удивительные синие, как лаванда, глаза. Благодаря сочетанию светлых волос, бледной кожи и особенного цвета глаз эту женщину трудно забыть, подумал он.

Мэк склонился ближе к ней и попытался ее успокоить:

— Я шериф Риггс. С вами все будет в порядке. Кажется, вы попали в аварию.

— Правда? — Женщина говорила тихо, нахмурив брови, а на лице у нее читалась растерянность, позволяющая предположить, что травма головы оглушила ее.

— Посмотрите сюда. Вы ударились головой об скалу.

И снова она была озадачена.

— Оставайтесь здесь и не двигайтесь. Вы рядом с обрывом. Я сейчас вернусь.

Спустя несколько секунд Мэк вернулся к ней с аптечкой, которая хранилась у него в патрульной машине.

— Я никуда вас не увезу, пока вам не станет лучше. Болит где-нибудь?

Женщина слегка покачала головой.

— По правде говоря, не болит, только в моей несчастной голове что-то стреляет, как су… сумасшедший солдат.

Мэк сдержал улыбку, мысленно одобрив ее стремление не падать духом.

— Я понимаю. Можете сидеть?

— Думаю, да.

Он наклонился и, обняв ее за плечи, помог сесть.

— Вот и хорошо. Теперь я могу осмотреть ваш затылок.

— Он очень страшно выглядит?

Мэк произвел беглый осмотр. Кровь запеклась в волосах, но больше не сочилась. Хотя неизвестно, сколько она пролежала без сознания.

— На самом деле вам крупно повезло. Слишком страшно не выглядит, — Мэк уселся сзади нее так, чтобы заняться раной. Он прикоснулся к порезу влажной марлей, раздвигая волосы, чтобы увидеть, насколько велико повреждение.

— Больно?

— Нет. Продолжайте.

— Как вас зовут? — спросил он, чтобы отвлечь ее от боли: было заметно, как она вздрогнула, едва марля коснулась головы.

— Меня… зовут?

— Да, и пока вы не ушли, будьте любезны сказать мне, что вы здесь делали. Что произошло? Вы упали?

Женщина мучительно поморщилась. Тогда Мэк произнес уже мягче:

— Хорошо, начнем с вашего имени.

— Меня зовут… меня зовут… — Она отодвинулась от него настолько, чтобы обернуться, и моргая, с испуганным выражением, поглядела ему в глаза. — Не знаю… — Женщина снова замолчала, озираясь по сторонам, как будто ища что-то в памяти. — Я не знаю, кто я! Я не могу ничего вспомнить!

Ее глаза наполнились слезами. С отчаянием в голосе она упорно повторяла: «Я не знаю, кто я! Я ничего не помню!»

Мэк стоял неподвижно, затем нагнулся, взял ее за запястье и помог медленно встать на ноги.