Алисия Дайтон - Обнаженная натура

— Да. Это связано с тем, как я в принципе отношусь к моделям.

— Я думала, что к этому имеет какое-то отношение твоя мать.

— Конечно, имеет. Но она была не единственной женщиной, которая исковеркала мою жизнь.

Девушка вдруг почувствовала острую необходимость заткнуть уши, чтобы не слышать дальнейшего. Она не желает ничего знать о других женщинах в жизни Энтони. Может быть, когда-нибудь, но только не сейчас, когда ее губы и тело еще хранили тепло прикосновений Арчера.

— Дорогой, — произнесла Терри с игривой легкостью, — ты уверен, что нам не стоит заняться завтраком сейчас? А то, я чувствую, твой рассказ займет немало времени.

— Немало, — задумчиво сказал Тони, глядя куда-то в потолок. Затем, оторвавшись от своих мыслей, перевел взгляд на девушку. — Я хочу, чтобы ты знала о моей прежней жизни. — Он тряхнул головой. — Для меня это очень важно.

Она кивнула, показывая, что готова слушать, но прошло несколько минут, прежде чем Арчер начал говорить.

— Моя мать родилась в жуткой бедности, но была необыкновенно красивой. Насколько я помню, эти два фактора оказали решающее влияние на всю ее жизнь. Когда она росла, родители постоянно твердили, что красота откроет ей дорогу в мир богачей. И мать поставила себе цель добиться известности.

— Я видела несколько ее альбомов, сделанных Клодом, — твоя мать сумела добиться своего.

Арчер кивнул и продолжал свой рассказ с глубоко запрятанной грустью.

— Да, она многого добилась, но никогда не знала, что надо вовремя сойти с поезда. Кроме того, мать совсем не думала о том, как ее поведение сказывается на близких людях.

— На тебе и Клоде, например? — спросила Терри. Поскольку Тони промолчал, она добавила: — Клод ничего не говорил мне об этом, но у меня создалось впечатление, что он очень любил ее.

Арчер хмыкнул.

— Он любил и ненавидел ее одновременно. Я до сих пор не знаю, какое из этих чувств было сильнее. Мне трудно судить об этом, потому что я больше времени проводил в пансионах, чем дома с родителями.

— А каникулы? Ты ведь приезжал домой на каникулы?

— Разумеется. Но это не означало, что предки были дома в это время. Когда я приезжал, один из родителей непременно отсутствовал, будучи занятым на очередной съемке. А в тех редких случаях, когда мы собирались вместе, у меня возникало ощущение, что я угодил в эпицентр третьей мировой войны.

Арчер отстраненно посмотрел на Терри, словно удивлялся, почему он все это рассказывает ей. Увидев его страдающий взгляд, девушка хотела остановить исповедь, но вопреки своему желанию произнесла:

— Я тебя внимательно слушаю.

— Мои родители поженились в результате, как я полагаю, стремительного романа в Европе, где отец дал старт карьере Беатрис, упрочив тем самым свои уже заметные позиции в мире фотографии.

Первые несколько лет они были счастливы, крутясь в водовороте своей профессии. Но отец вышел из консервативной, богатой валлийской семьи, поэтому очень хотел — не говоря о сильном давлении со стороны родителей — иметь полноценную семью. Мать встала на дыбы — дети ни под каким видом не входили в ее планы. Главной страстью ее была слава, идолом — деньги, а самым жутким кошмаром — дети.

— Ты приемный сын?

Тони, казалось, удивил такой вывод. Он усмехнулся.

— Нет. Перед тобой классический пример результата нежелательной беременности.

— О, прости меня.

— Почему? — удивился Арчер.

— Ну… я думаю, тяжело расти, зная, что ты… что-то вроде… несчастного случая.

— Так или иначе, я существую, — без всяких эмоций сказал Тони. — Мать не раз говорила мне, что если бы она не была католичкой, то обязательно сделала бы аборт…

— О Господи! — Терри была в шоке. — Неужели мать может сказать такое своему ребенку?

— В чем в чем, а в жестокой прямоте Беатрис нельзя было отказать, — горько заметил Энтони. — Она считала, что беременность угрожает ее карьере, поэтому старалась любой ценой уберечься. Сразу после моего рождения, ничего не сказав отцу, она сделала стерилизацию.

Через несколько лет во время очередной ссоры, когда отец потребовал от нее бросить карьеру модели и родить еще одного ребенка, Беатрис огорошила его этой новостью. Именно после этого случая Клод стал заводить связи на стороне. И с этого момента их брак так же как и карьера матери — покатился вниз со стремительной скоростью и с руганью. По сути постоянные скандалы между ними пережили даже развод.

— Это тогда она решила уехать в Штаты? — спросила Терри.

Арчер кивнул.

— Почему же… — Она прикидывала, как бы потактичнее задать следующий вопрос, но Тони опередил ее:

— Почему я поехал с ней?

— Да. Учитывая ее отношение к тебе…

— Беатрис по-своему любила меня. Я не имею в виду, что она любила меня с самого рождения той инстинктивной материнской любовью, которая, как правило, присуща всем женщинам. Но со временем она стала относиться ко мне с большей теплотой, особенно когда рядом не было Клода.

— Он намеренно вставал между вами?

— Да нет. И дело было не только в Клоде. Если поблизости появлялся мужчина — любой мужчина, — то все внимание Беатрис было направлено на него. В этот момент ее интересовало только его отношение к ней, его одобрение, его обожание. Не то чтобы мать делала это намеренно. Просто в этом была она вся. Ей необходимо было постоянно слышать уверения в том, что ее лицо и тело по-прежнему неподражаемы.

И когда ее красота стала меркнуть, а вместе с ней и количество предложений, Беатрис начала пить, и очень сильно. Она предпочитала шампанское — с восхода до захода солнца. Иногда она все же делала попытку оставаться трезвой, это когда я был рядом и говорил слова, которые она хотела слышать и от которых хотела получать удовольствие.

— Сколько тебе было тогда лет?

— Пятнадцать, — ответил Тони мрачно. — По мне казалось, что все пятьдесят. Тем не менее, несмотря на все свои недостатки, Беатрис продолжала оставаться моей матерью. И поскольку мое присутствие оказывало на нее положительное воздействие хоть в какой-то степени, я согласился на ее просьбу поехать в Америку.

— А как Клод отреагировал на это?

— Отец приветствовал мое решение. Он продолжал заботиться о Беатрис. Может, он все еще продолжал любить ее, несмотря ни на что, я не знаю. Но к тому времени отец уже давно оставил попытки наладить с ней отношения. — Тони устало прошелся ладонью по лицу, и у Терри от жалости заныло сердце. — Не очень веселая история, да? — задал он безразличным тоном риторический вопрос.

Тони нагнулся и поцеловал ее ладонь, и у девушки появилось острое желание утешить его.